Адриан

Адриан сделал всё возможное для укрепления военной дисциплины в римской армии. Пожалуй, со времён Гая Мария, создавшего в конце II века до Р. Х. римскую профессиональную армию и резко повысившего уровень боевой подготовки, никто так добросовестно и так успешно не занимался этим важнейшим для любого настоящего войска делом. Адриан прекрасно понимал, что дисциплина в армии — основа всего. Прочее приложится. Боевая подготовка тогда и станет по-настоящему боевой. Потому именно в правление Адриана понятие «дисциплина» было поднято на наибольшую высоту: в римской армии как особое божество стала почитаться военная Дисциплина[368].

Об уровне боевой подготовки римских воинов свидетельствует сохранившаяся стихотворная надпись на надгробии воина по имени Соран. Это и был тот самый воин, по происхождению батав (германское племя, проживавшее на Нижнем Рейне на территории современной Голландии), которого щедро наградил Адриан за воинское умение. Он в полном вооружении переплыл через Дунай (служил сей доблестный воин в Паннонии, на Среднем Дунае), а также продемонстрировал исключительную меткость в стрельбе из лука и в метании копья. Надпись гласит:

Тот я, кто некогда был по всей Паннонии славен,
Первенство мне присудил Адриан, когда из Батавской
Тысячи храбрых мужей удалось мне Дуная глубины
Преодолеть, переплыв его воды при полном доспехе.
Я и стрелу на лету, как повиснет она и обратно
В воздухе падает вниз, расщеплял своею стрелою,
Да и в метанье копья ни римский воин, ни варвар
Не побеждали меня, ни в стрельбе из лука парфянин.
Увековечены здесь дела мои памятным камнем.
Видевший это пускай моим подвигам следует славным,
Мне же примером служу я сам, совершивший их первым[369].

Более всего поражает, что славный Соран в искусстве стрельбы из лука не уступал даже самим парфянам, чьи лучники заслуженно почитались как не имеющие себе равных.

Говоря же об Адриане, особо отметим его преданность своему долгу главнокомандующего римской армией. Он ведь не просто распоряжался, он жёстко контролировал и уровень дисциплины в легионах, и качество боевой выучки, сам являя пример отношения к ратному делу. Здесь перед нами отнюдь не graeculus, это истинный римлянин, что называется, до мозга костей. Интеллектуал и солдат в нём замечательно уживались, и один не мешал другому. Всё в этом императоре было органично. Менее всего власть тешила его честолюбие, служила источником наслаждения своим могуществом. Он воспринимал её исключительно как обязанность служения Империи, её славе, безопасности и, главное, процветанию её подданных, включая все сословия и даже рабов, чьё положение он первым из всех, кто со времён Ромула правил Римским государством, сумел улучшить. При Адриане также впервые в Римской империи изменилось к лучшему и положение женщин. Их права по управлению собственным имуществом и наследством были расширены, а римскую девушку отныне нельзя было выдать замуж без её согласия[370].

Адриан не щадил себя. В своих путешествиях по Империи он пренебрегал бытовыми удобствами. Собственно, такое отношение к военному делу не было в Риме совсем уж в новинку. В походах подобным образом вели себя многие римские военачальники, включая таких великих полководцев, как Гай Юлий Цезарь и Тиберий Клавдий Нерон. Но Адриан пренебрегал комфортом и в мирное время, и в путешествиях по делам гражданским. Ведь его странствия по Империи были посвящены не только заботам о состоянии войск, уровне в них дисциплины, качестве боевой подготовки, прочности и обустроенности укреплений. Ничуть не менее Адриан стремился жёстко контролировать и общее состояние провинций, компетентность их администраций и, пожалуй, особенно проявлял заботу о судопроизводстве[371].

Для римского общества, похоже, такой образ правления казался необычным. Поэт Флор счёл его даже достойным сатиры:

Ego non Caesar
Esse,
Ambulare per
Britanos,
Scythicas pati
Pruinas.
Цезарем быть не желаю,
По британцам всяким шляться,
(По германцам) укрываться,
От снегов страдая скифских^{1}.

Адриан на Флора не обиделся и немедленно ему ответил своей эпиграммой: