Адриана. Наказание любовью (СИ)

Я понял, что зря трачу время и силы на этот пустой спор. Подхватил монахиню под локоть и потащил к двери. Она сопротивлялась. Но я девочка сильная, и от меня просто так еще никто не уходил. Особенно живым…

— Что же, идемте обедать, матушка, а то вы скоро начнете писать кипятком, как горячий историк в терме! — ворчал я на неё.

Оскар подавился слюной и закашлял.

Луцила позеленела лицом, дернула меня за рукав: осадила, так сказать, молодую строптивую кобылицу.

— Нечего мне тут всякую ахинею болтать! Фу, как нехорошо для девушки так говорить!

“Ой, да я и не так могу! Это я еще прилично выразился. Вот поживи с мое с папашей-солдафоном! Курица кривоногая!”

— Простите, матушка Люцила, светское воспитание — оно такое! — брякнул я и заискивающе посмотрела на Оскара.

Господин Бох не смог сдержать улыбки.

— Всего хорошего, Адриана, — попрощался он.

Когда я и Люцила вышли в коридор, в нем оказалось достаточно сумрачно. Дождь стучал в окна коридора. Прохладная вода струйками стекала по прозрачной поверхности, размывая пейзаж за окном.

Люцила резко остановила меня. Я заметил, как на её лбу вздулась жилка, а губы стали бледными.

— Не думай, что если ты дочь берта Хаминга, тебе можно творить всё что угодно!

— Мне не положено думать, я сумасшедшая!

— Мне известно, как ты вела себя на уроке Оскара, деточка! Мне все рассказали!

Я задумалась: “Так, кто-то из девушек работает разведчицей, на “серые балахоны”. Вот попадись она мне!”

— Мне не положено думать, я сумасшедшая! — повторил я, вызвав еще большую волну гнева кривоногой злобной монахини.

— За это ты останешься без ужина и отправишься после дождя работать в сад.

— Мне не положено думать, я сумасшедшая…

Люцила вцепилась что было у неё силы в моё предплечье и хотела толкнуть. Я напряг бицепс, встала, как вкопанный и её попытка, осилить меня, провалилась с треском.

— Я позову евнухов и сестёр! — проревела она от досады, затопала ногами, как капризный ребенок и повернулась ко мне спиной, намереваясь пойти к входной двери из корпуса. Я задрал край своего подола, и, вскинув ногой в изящном па, а потом плие, наступил каблучком на край серого монашеского балахона Люцилы. Уроки придворных танцев пошли мне на пользу. Я так не хотел им когда-то учиться! Зря!

Раздался звук похожий на треск, и в появившейся на балахоне монахини дыре мелькнули панталоны в мелкий синий цветочек. Матушка заголосила как бешеная! На крики в коридор из класса выскочил Оскар Бох и уставился на панталоны упитанной монахини, потеряв на мгновение дар речи. Моя мучительница завопила еще громче и бросилась прикрывать панталоны остатками и обрывками балахона.

Челюсть учителя приоткрылась. Я пожал плечами и повторил:

— Мне не положено думать, я сумасшедшая!

После этого хулиганства, в наказание, я неделю провел в труде на монастырском огороде с мотыгой и в позе, напоминающей стойку охотничьей собаки, породы легавая и вспоминая удивление на лице учителя математики.

Оскар, первый мужчина в моей новой девичьей жизни. Он забавно рассуждал о камнях и заманчиво мечтал об опасном путешествии, которое прямиком привело бы его к гибели. Мне было интересно с ним, и казалось, Бох интуитивно проникся ко мне симпатией. Странно, ни один из моих друзей не волновал меня так, как Оскар Бох.

Однажды ночью мне приснился сон. Этот сон я потом долго не могл забыть. Я и мой учитель сидели среди огромных папоротников на берегу реки с прозрачной водой и наблюдали, как плещутся в ней серебристые рыбки. Я понимал, что мы находимся в мире за Бескрайней пустыней, в том, о котором учитель так мечтал. Сначала он взял меня за руку и посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. Потом обнял так же крепко, как тогда, когда снимал меня с подоконника в учебном корпусе, и я снова ощутил, что под его одеждой скрывается сильное мускулистое тело. Это без сомнения красивый мужчина. Его теплые губы прикоснулись к моим. Я дернулся, сопротивляясь его поцелую, но не сильно. Оскар настойчиво взял меня за плечи и продолжил целовать. И от этого волнующего поцелуя у меня закружилась голова. Он принялся покрывать жаркими поцелуями мою шею. Его сильная рука коснулась моей очень чувствительной груди.

— Если хочешь, я остановлюсь? — предложил он мягким басовитым голосом.

— Нет-нет-нет, продолжай! — умоляю я ощущая жар, моё тело изнывает от желания и в этот момент, мне было плевать на всякие там приличия и условности. Я хотел этого мужчину, и хотел его прямо сейчас!

Оскар ловко расстегнул пуговицы на платье и припал губами к моей груди, лаская её языком…

— Вставай соня, а то проспишь утреннюю молитву и завтрак! — я нехотя открыл глаза и увидел свою радость Бетти. Она безмятежно и невинно улыбалась мне, сидя на краю постели в своём беленьком пеньюаре и с распущенными каштановыми волосами. Потом склонилась к моему лицу и нежно, но совсем невинно поцеловала в щёку. В этот момент Бет казалось самой нежностью, самим изяществом. Моё солнышко, прервала этот странный сон и спасла меня от постыдного, хоть и ненастоящего, совокупления с этим чокнутым любителем камней, угля и странных девиц.