Адриано Челентано. Неисправимый романтик и бунтарь

– На этот вопрос, который не имеет отношения к «Юппи-Ду», я бы ответил, если бы вы мне его задали тогда, тридцать лет назад. Я никогда бы не мог подумать, что такой гигант, как «Alitalia», может быть связан с криком «Юппи-Ду». Это крик боли от того, когда мы думаем, что происходит с «Alitalia». Но мой будет соизмерим с той степенью невежества, которая отличает меня. Как любой человек с улицы, я рад, что итальянскую компанию можно как-то сохранить, но я слышу крик «Юппи-Ду», и мне кажется, что не все чисто в этом новом консорциуме. Прискорбно осознавать, что предприниматели создали своего рода договор с политиками. Мы экономим, чтобы спасти «Alitalia», в обмен на концессию строительства автомагистралей для «Экспо».

Есть явные признаки, возможно, даже слишком очевидные, чтобы мы не только подозревали причину разрушения римского холма Пинчо (colle Pinciano [3]) с целью построить стоянку для семисот машин. И в этом безумии замешано не только имя Берлускони, но также Вельтрони, который назвал эту неосмотрительную операцию «самой важной операцией планирования за последние годы». Только Алемано, который находится под управлением Вельтрони, против. Сегодня мэр передумал, но я не удивлюсь, если правая сторона договорится с левой, и они не разработают план постройки стоянки в лагуне.

–  Как так случилось, что на главную женскую роль вы пригласили Шарлотту Рэмплинг?

– Скажу честно, на этом настаивала Клаудиа. Потом мы встретились, и она влюбилась в сценарий.

–  Что-то изменилось в фильме в результате реставрации?

– Да, немного. Я поменял сцену на мосту, хотя это одна из самых успешных сцен в фильме, но тогда у меня не было времени, чтобы дать образ призрака Шарлотты более точно. Еще новая музыка в некоторых местах, и вообще фильм был прекрасно отреставрирован и… достаточно того.

–  В фильме есть несколько кадров из Милана, показывающих клаустрофобию героя и истерию граждан большого города. Что изменилось с тех пор?

– Ситуация определенно ухудшилась с тех пор. Евросоюз мог бы нам помочь, если бы мы решили продать красоту Италии. Я боюсь, что дальше будет еще хуже. Не говорю уже о людях, которые не вступают в конфликт с муниципальными властями и архитекторами. Единственная надежда, если собралась интеллигенция, поэты, кинематографисты. Если бы правительство посоветовалось с мудрецами, философами, что делать дальше, то это было бы правильно. Потому что они многое замечают в жизни, что там сверху упустили.

–  Челентано награждает Ольми. (Сегодня вечером он вручит Золотого льва режиссеру Эрманно Ольми / Ermanno Olmi.) Странная пара, вы не находите?

– Нет! Мы очень даже схожи. Я защищаю Милан, он защищает сады. Он делает фильмы более глубокие, может быть, я немного более агрессивные, но линия у нас – одна.

–  Что повлияло на вас в «Юппи-Ду»?

– Ну, этого было немало. Я всегда говорю, чтобы сделать что-то оригинальное, надо многое скопировать. Всегда есть кто-то, кто был раньше вас.

–  Ваш выбор показать фильм в Венеции говорит о том, что есть какая-то привязанность к городу?

– Я считаю, что Венеция – пример для всего мира, показывающий, как красота может противостоять уродству урбанизации. Скажем так… Венеция – моя прекрасная любовница, потому что прекрасная жена у меня уже есть.

–  Что вы думаете о чрезмерной эксплуатации города в сфере туризма? Тридцать лет назад говорили о загрязнении Маргеры [4] . Сейчас этим несчастьем можно назвать туристов.

– Я не знаю, есть ли факты такой эксплуатации, и не могу на это ответить. Я только могу сказать, что однажды хотел дойти от пристани до площади Сан-Марко и действительно не смог этого сделать, так как было слишком много народу. Но не можете же вы говорить людям: «Не проходите, когда я здесь иду»?

(Смех. Аплодисменты. Челентано уходит.)