Адская бездна. Бог располагает

Он отправил лакея в посольство справиться о племяннике и, если он там, просить его немедленно приехать.

Посланный вернулся с сообщением, что Лотарио вчера внезапно уехал в Гавр, где он должен присутствовать при погружении на корабль немцев-эмигрантов.

Юлиус вспомнил, что Лотарио во время их последней встречи действительно упоминал о том, что ему придется исполнить эту обязанность и, вероятно, с часу на час он должен будет уехать.

Он снова лег в кровать, еще более угрюмый и печальный, чем раньше, досадуя на то, что его благой порыв оказался бесполезным.

Он сам не мог бы объяснить, почему, но это совпадение – отъезд Лотарио и опоздание Фредерики – произвело на него тягостное впечатление.

А между тем что может быть проще? Фредерике могла помешать тысяча причин – или недомогание, или лошадь потеряла подкову, или в дороге сломалась ось у кареты! Она могла забыть о своем обещании или, скажем, решить, что Юлиус ждет ее не к завтраку, а к обеду.

Что до Лотарио, то дела призывали его в Гавр, он не волен был отказаться и правильно сделал, что поехал. Дорога в Гавр не проходит через Анген.

Но сколько бы Юлиус ни успокаивал себя подобными соображениями, спокойствия и в помине не было.

К двум часам Фредерика все еще не появилась.

В три Юлиус понял, что больше ему не выдержать.

Он велел запрягать, чтобы отправиться в Анген и посмотреть, что там делается.

Но его удержала одна мысль: поехать туда самому значило рисковать разминуться с Фредерикой, не заметить ее кареты и приехать в Анген именно тогда, когда она прибудет в Париж, тем более что Фредерика не всегда ездила одной и той же дорогой.

Следовательно, чтобы не пропустить ее, было бы вернее послать к ней кого-то, а самому остаться дома.

Итак, Юлиус приказал Даниелю, своему доверенному лакею, съездить туда, гнать коней не жалея и возвратиться не позже, чем через два часа.

Со времени отъезда слуги прошло около часа, когда появился Самуил, спокойный, улыбающийся.

Он тотчас заметил взбудораженный вид Юлиуса.

– Что это с тобой? – спросил он.

Юлиус рассказал ему о необъяснимом опоздании Фредерики.

– Так вот отчего у тебя и душа не на месте и физиономия перекошена? – расхохотался Самуил. – Тогда я не удивляюсь тому, как воздействуют на тебя вещи, по сути более серьезные. Успокойся: Фредерику могло задержать все что угодно – мигрень, к примеру, или необходимость примерить платье. Не станешь же ты теперь требовать солдатской собранности от юной особы, чтобы, проходя мимо зеркала, она забыла в него посмотреть? Недурной повод для переполоха! Ты бы меня очень насмешил, будь у меня время забавляться. Значит, если не считать этого предмета, с тобой все в порядке? В таком случае прощай.

– Ты меня покидаешь? – спросил Юлиус: ему хотелось, чтобы кто-нибудь составил ему компанию и помог убить время нетерпеливого ожидания – еще целый час.

– Да, – отвечал Самуил. – Я зашел мимоходом, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Но у меня есть сегодня одно дело.

– И ты со мной не пообедаешь?

– Нет, меня ждет обед, так сказать политический, и пропустить его нельзя.

– Останься хоть до приезда Фредерики.

– Да не могу я, – сказал Самуил. – Я обедаю в Мезоне. Сейчас без четверти четыре. У меня едва хватит времени добраться туда. Дело идет о важной встрече. Ты-то больше не занимаешься политикой. Что ж, твоя воля. Но ты вышел из игры в очень интересный момент. Что до меня, то я больше ни о чем не думаю, кроме этого. Я туда погрузился по самые уши. Сегодня я обедаю с людьми, которые воображают, будто руководят происходящим, а на самом деле, уж поверь моему слову, плетутся у него в хвосте.

– Не разговаривай со мной больше об этом, – прервал его Юлиус.

– Тебя это совсем не интересует? – спросил Самуил.

– Нет: к политике я равнодушен. И потом, у меня сохранились связи при прусском дворе. Я по временам туда пишу.

Самуил устремил на Юлиуса проницательный взгляд.

С легким смущением Юлиус продолжал:

– Эхо того, что ты мне скажешь, могло бы помимо моей воли отозваться в этих письмах, а эффект, произведенный ими в Берлине, отразиться затем и на парижских делах. Никогда не говори мне об этом, прошу тебя.

– Хорошо, – откликнулся Самуил. – Однако прощай, уже четыре.

– Ты не будешь проезжать здесь на обратном пути? – спросил Юлиус.

– Не думаю. Мне придется там задержаться до глубокой ночи, и оттуда я уж поспешу прямо в Менильмонтан – спать.

– Тогда до завтра.

– До завтра, – сказал Самуил.

И он ушел, оставив Юлиуса во власти одиночества и растерянности.

Со времени отъезда Самуила прошло минут сорок пять, когда доверенный человек Юлиуса возвратился из Ангена, гоня коней во весь опор.

Услышав шум экипажа, въезжающего во двор, Юлиус бросился к окну.

Даниель вышел из кареты один.

Юлиус побежал к лестнице.

– Ну, что там? – крикнул он.

Физиономия Даниеля выражала полнейшее замешательство.

– Да что такое, Даниель? – спросил Юлиус. – Вы видели Фредерику?

– Госпожи графини в Ангене больше нет, – отвечал Даниель.

– Нет в Ангене? С каких пор?

– С сегодняшнего утра.

– Уехала сегодня утром?! А здесь ее все еще нет?! – закричал Юлиус.

И он потащил Даниеля в свою комнату.