Адская училка

– Похуханье перемеже, чуде ангела понеже, из медвежьего уда льётся желтая вода, чёрным черевом набдети коли плищут сучьи дети, ворожеям гноем бжеть, пороками сладко еть…

Свет чужих звёзд отделяет кости от мяса. Рвёт и заново создаёт нейронные связи. Реальность разлетается на тысячу осколков. Михаил Сомов погружается в образы иного мира.

Черное небо. Черная земля. Пульсирующие гирлянды жил и потрохов. Титанические конструкции из переплетённых ребер. Позвоночники вместо горных хребтов. Хоботы, щупальца, жабры, зубы нерождённых сверхсуществ. Гигантские черви грызут застывшую лимфу. Вечные сердца бьются у подножия зиккуратов. Вечные машины создают жизнь и поглощают смерть. Посланники Абзудипа стерегут разрушенную морбо-структуру. Сжимают клетку из мембран и тессерактов. Сдерживают месиво живой и мёртвой плоти. Магробиус нагревает Меч. Дарбо вращает Веретено. Фудис-Фудис Фудифол наполняет Чашу. Супергнездо грызёт Призму и плетёт Сеть. Их усилия тщетны: багровые башни восстают из Полуплотных Пространств, опутывают костяные мегалиты, запускают механизмы синтеза. Комья протоплазматического вещества сливаются в сверхмассивные шары. Отрываются от пуповины. Устремляются в космос. Сталкиваются с осколками комет. Багровая слизь лижет золотые диски. Растворяет знаки и начертания. В этом мире не осталось слов. Здесь умер бог. Но часть его пытается воскреснуть. Пытается создать новую жизнь, обрести душу и разум. Пытается покинуть собственное кладбище. Покинуть Шаддат.

– Крестом! Крестом по роже! Ещё раз!!!

Миха приходит в себя от поповского рёва. По щекам шлепают чем-то холодным. Он разлепляет глаза. Перед лицом – распятье в резиновой клешне легавого. Сом захлёбывается блевотиной и снова теряет сознание. Заваливается на бок, падает вместе со стулом. Его подхватывают чьи-то руки. Последнее, что он слышит – торжественный голос батюшки.

– Слава тебе, Господи! Присоединили почти без греха.

***

Миха очнулся в собственной постели. И едва не зарыдал от радости – это сон! Всё это сон! Наконец-то он выбрался из цепких лап кошмара!

Ликование продлилось ровно пять минут. Гости оставили протокол изъятия на кухонном столе. Рядом с пригоршней пластиковых цилиндров. И инструкцией из четырёх пунктов.

Школа. Училка. Член. Инъектор.

Глава 10

Нечастый, несчастный, несчастный Михаил Сомов!

Он разбит, растерян, раздавлен. Он пытается лавировать между Сциллой вожделения и Харибдой страха – и принимает удары с обеих сторон. Принимает все копья, все клинки, все стрелы. Эрос впивается в глотку Фобоса. Фобос выкручивает яйца буйному купидону. Юный повеса мечется между молотом и наковальней! Сверху обрушивается задница неописуемой красоты! Снизу подпирает ментовская фуражка!

Нона Викторовна не может быть преступником!

А если и так – Россиюшка пережила и половцев, и печенегов!

Государство Росийское сможет пережить атаку на члены парней из одиннадцатого-Б!

Кто и когда запретил хватать за яйца из личной симпатии?! Училка отсасывает по зову сердца – и в этом нет никакого криминала! Напротив, замечательному педагогу следует вручить грамоту, орден, поставить памятник, отлить в бронзе её грандиозные формы! Но страх требует совершить подлость. Страх заставляет нанести удар в спину.

Тюремная роба кажется реальной перспективой. Но похоть взывает к подвигу!

Михаил Сомов чувствует, как двигаются панели ветхой хрущёвки. Как смыкаются стены, заключая его в холодный колодец. Как уменьшаются окна, воруя дневной свет. Он пытается сопротивляться голосу здравого смысла. Голосу настойчивому, громкому, неумолимому.

Этот голос твердит снова и снова – делай, что говорят. Делай, что должно. Ты молод. Глуп. Беден. Никчёмен. Ничтожен. Песчинка, неразличимая в серой массе таких же песчинок. Никто не встанет за твоей спиной. Никто не будет свидетельствовать в твою пользу. У тебя нет мохнатой ладони. И нет билета на фестиваль тихих рукопожатий. И нет своего веника в сауне для попов и майоров. Никто не поднимет шум, когда тебя протащат сквозь тернии и жернова. Совесть и джентльменские принципы заставляют думать, что выбор есть. Но это самообман. Выбор сделан за тебя: подчинись, ибо нельзя не подчиниться.

Наконец, в самую чёрную минуту отчаяния – приходит озарение.

Рассудительный школяр решает действовать сообразно заветам персидского мудреца. Вернее, бездействовать. Он не станет рассказывать училке о визите парней в дождевиках. И не будет гоняться за ней по всей школе, стреляя отравленными дротиками. Он постарается изобрести порцию вранья для майора. И как можно дольше протянуть время.

Пусть всё идёт своим чередом.

Пусть умрёт или осёл, или Тимур.

Отличный план, которому не суждено сбыться.

***

Впервые в жизни Миха прогулял по уважительной причине. Он тусовался с запакованными в резину парнями. Смаковал волшебную микстуру. А после – думал, дрожал и блевал.