Адская училка

Михаил Сомов утирает губы. Вместо плача и истерик – он делится наблюдениями. Просто-напросто констатирует факты.

– Николай Иванович, вы же ёбнутый. Просто напрочь отбитый. Вы же все тут абсолютно ёбнутые. Отебитесь от меня, гады. Отъебитесь! Ааа-аа-а-а-а-а-а-а-бля-я-я-я-ядь!!!

Не переставая истошно выть, Миха вскакивает. Толстяк не обращает внимания на ругань, твердит о таблетках самым добрым и елейным голосом. Сом отталкивает специалиста в белом халате. Дёргает дверь! Несётся к лифту! Изо всех сил лупит по кнопке!

Через минуту он уже внизу. В руках охраны. Распластан и прижат к полу.

Миха размазывает сопли по кафельной плитке.

Пытается не обделаться от страха.

Тем временем, лифт едет вверх. Доставляет психолога в зал с мозаиками. Где-то над головой ошеломленного выпускника снова раздаётся елейный голос.

– Михаил, ну как же так? Всё понимаю, всё знаю, не извиняйтесь. Неужели не чувствуете позывов к питанию? Давайте послезавтра ещё раз попробуем. С таблеточкой, только с таблеточкой. Всё нормально, Михаил, не переживайте. Не вы первый, не вы последний. Визитку мою не потеряли? Потеряли? Нет проблем, вот ещё одна.

Закончив с визитёром, добряк обращается к парням в униформе.

– Ребята, что же вы делаете, право слово? Немедленно поднимите нашего гостя. Проявите дружелюбие, парню и так непросто! Давайте, проводите его. Михаил, передавайте мой пламенный привет госпоже Иванчук. Жду вас с нетерпением!

***

Ночь и дождь. Гром и молния.

Миха дрожит на заднем сидении такси.

Охранники вывели его из бетонной норы. Проводили к шлагбауму КПП. Затем, по настоянию заботливого толстяка, парень в униформе перевёз гостя через мост. Доставил на стоянку бомбил и таксистов. Всю дорогу Миха думал, что ему пальнут в лоб. А тело выкинут в Курнявку, прямо с моста. Он так и не смог поверить в добрые намерения людей, что работают в тени Второго Пищевого Реактора.

Сом сжимает в руке мобильник.

Пялится на номер Ноны Викторовны. Просто сидит. И просто смотрит. Таксист поворачивается к клиенту.

– Парень, ну что? Куда едем-то?

Миха принимает непростое решение.

Вместо адреса купеческого дома – он называет свой собственный адрес.

Глава 27

В третьем часу ночи такси подъезжает к панельной многоэтажке. Сом расплачивается. Поднимается на этаж. Толкает дверь с драной обивкой.

Квартира не заперта. Мерзавцам из «Ордена Зари» нет дела до жизни школяра. Тем более, до сохранности его барахла. Миха садится на кровать. Шарит по карманам. Выкладывает на стол телефон и два флакона мушиной вытяжки. Третий где-то потерялся. Закрывает лицо руками. Раскачивается. Вполголоса материться. Он вязнет. Бесповоротно вязнет в собственных страхах.

Миху окружает темнота.

Темнота за окном. Темнота в углах комнаты. Темнота в собственном сердце.

Больше всего на свете он хочет позвонить Ноне Викторовне. Вызвать тачку. Вернуться в купеческий дом. Почувствовать, что рядом человек… человек ли? Пусть так. Женщина, знающая о Кривограде, знающая об ужасе. Сом желает заполнить ум обычными тупыми фантазиями. Череп, роза, свадьба. А потом провалиться в ненасытный рот. Скрыться от реальности. Убежать от собственной памяти. Выбросить из головы мысли о прошлом, настоящем, будущем.

Миха собирает волю в кулак. И не отрывает задницу от кровати. Он знает – близость приведёт к смерти. Единственный способ возвести стену между собой и смертью – держаться как можно дальше от сумеречной и роскошной дамы.

Рядом с Ноной Викторовной он утратит последние крохи рационального. Растворится в розовом тумане. И неизбежно встретит очередной ёбаный самосвал, полный дерьма, крови и смерти. Рано или поздно он запрыгнет в кузов. Умрёт, лишится рассудка, растворится в кошмаре. Это вопрос времени. Только лишь времени.

Мысли не мальчика, но мужа.

Страх отделяет голову от кукана и сердца. Надолго ли?

Сом льёт на голову порцию одеколона. Выключает телефон. Падает на кровать.

Он не может думать. И не может заснуть. Шок препятствует забытию. Михе кажется, что ком из плоти выбрался из-под бронекупола. Вытек из железобетонного саркофага. И, прямо сейчас – ползёт по улицам Кривограда, швыряя младенцев в окна домов. Держит путь к тополиной аллее под его окнами.

Новая мысль, во сто крат страшнее и гаже, вытряхивает Миху из кровати.

Чиновники. Медики. Люди из промзоны. Военные, о которых говорила Нона Викторовна. Кто ещё? Сколько людей знает о происходящем? Сколько участвует в кровавом безумии? Выдаёт разрешения. Охраняет. Кормит. Режет. Это длится целых полвека. И, самый главный вопрос – зачем? Какого хера? Какого хера и зачем?

– Как же так? Зачем это всё, ёбаные гады? Ёбаный Кривоград!!!

Глас вопрощающий растворяется в темноте. Знания рождают печаль. Вопросы без ответов сгущают ужас бытия. Школяр бросается к холодильнику. Дрожащими руками открывает бутылку портвейна. Хлещет дешевое пойло прямо из горла. Морщит нос, пытается отдышаться – и снова заливается алкоголем. Пытается торпедировать собственный ум. Пытается отключиться от всего этого дерьма.

План срабатывает.

Сом проваливается в небытие.

И отправляется в болота небесные.

***