Адский поезд для Красного Ангела

— Хорошо трахается твоя баба, а, мужик? — раздался какой-то голос, мне показалось, амбала номер два.

Я спокойно сказал Элизабет:

— Подождите меня на улице… Я сейчас…

— Франк, оставьте, прошу вас!

— Тут дела на пару минут…

Хозяин заведения бросился к нам, но фейерверк уже начался.

Я всадил кий в живот амбала номер два и, уклонившись от немного замедленного нападения, приставил более тяжелый конец деревянного прута прямо в грудь мишленовскому человечку, точно под горло. У него перехватило дыхание, он посинел и упал, как спелая аженская слива. Перескочив через бильярдный стол, Банка-с-Гримом накинулась на меня с отвратительным визгом, как раз когда я занялся амбалом номер три, самым тихим. Она, как пиявка, вцепилась мне в спину, схватила меня за бороду и стала царапать мне щеки огрызками своих ногтей. Я зарычал и, откинувшись, получил удар кулаком в висок. Мне показалось, что сейчас у меня отвалится ухо. Тот, что схлопотал удар в живот, начал очухиваться. На сей раз я решил поскорей покончить с этим делом. Точный удар в подбородок отправил девку в партер, а мастерски двинув мишленовского человечка ногой, я окончательно уложил его. Вторая девка бросилась бежать, а их приятель после короткого колебания, не обернувшись, последовал ее примеру.

Элизабет с наполовину красным, наполовину белым лицом напоминала Джокера из фильмов про Бэтмена. На ее щеке все еще пламенели следы пальцев.

Открывая дверцу служебной машины, я обеспокоенно спросил:

— Вы как? Сильно она вас ударила?

— Ничего, пройдет. Надо было быть поосторожней. А как вы? Борода не пострадала?

— Нет, все в порядке. От этой козлиной бородки ничего, кроме хлопот. Два года назад, чтобы поразить племянника, в ночь на Ивана Купалу я устроил фокус с глотанием огня. В молодости я это умел, но в ту пору я был безбород и, разумеется, гораздо более приспособлен для подобных глупостей. Короче, в ту ночь горящий спирт пролился на мою бороденку. Об остальном можете догадаться сами…

Пристегивая ремень безопасности, она наклонилась ко мне:

— Не думала, что вы такой, Shark… Безрассудный и драчливый…

— Shark?

— Но ведь именно так вас называют коллеги? Акула? Прекрасная кличка для полицейского по фамилии Шарко.

— Меня воспитала улица. А на улице, как в океане, побеждает сильнейший.

Я включил зажигание. Стекла задрожали под испепеляющими взглядами собравшихся возле здания подростков. Атмосфера накалялась, самое время сматывать удочки. Я нажал на газ, внимательно глядя в зеркало заднего вида.

— Мы не закончили разговор. Если вы уверены, что речь идет не о нашем убийце, как он мог использовать те же техники связывания и пыток? Нельзя же все это свалить на совпадения?

— Разумеется, нет. Но техники пыток отличаются, в этом случае они более легкие, без кровопролития, даже несмотря на то, что боль присутствовала. Похоже, нападавший знаком с методами нашего убийцы. Трудно сказать, каким образом, если только не пресса, вызвавшая слухи относительно этого дела. Нас прервали как раз тогда, когда я об этом заговорила. Но из разговора с Жюли очевидно, что этот тип ведет себя как испытывающий сексуальную неудовлетворенность и боящийся проявить себя.

— То есть?

— Не было ни изнасилования, ни серьезного ранения, ни убийства. Нападающий пришел утолить сексуальный фантазм, который он легко мог бы удовлетворить во всех этих кругах садо-мазо; о них я тоже навела кое-какие справки. Существуют адепты боли, подобный вид пыток применяется к женщинам, которые на это соглашаются, поскольку испытывают удовольствие и оргазм только в страдании. Я думаю, этот человек чувствует, что не способен признаться в своих садомазохистских наклонностях. Страх быть узнанным, разоблаченным, возможно, боязнь, что на него станут показывать пальцем… Продолжайте разрабатывать библиотеки, торговцев видеокассетами и порнографическими журналами. По тому, что мне рассказала Жюли, похоже, чтобы связать ее, он использовал невероятно сложную технику «шибари», как в случае с Приёр. Он непременно где-то обучался, и Интернета тут недостаточно…

— ОК, как можно скорее сориентирую своих ребят. Кстати, у Жюли Виолен есть Интернет?

— Нет, даже компьютера нет.

— Часто ли она бывает в барах или на дискотеках?

— Судя по тому, что она мне рассказывала, нет. Еще недавно она жила с матерью. Да и вообще, она сильно смахивает на старую деву.

Мы пересекли преграждавший нам путь раскаленный от пробок поток машин на национальной трассе, взяли курс на Вильнёв-Сен-Жорж и добрались до домика Жюли Виолен. Двое жандармских часовых, шеф и капрал, ели сандвичи у входа и слушали по радио скетч в исполнении Жан-Мари Бигара.[40] Один из них, шеф по кличке Тунец-под-Майонезом, преградил нам путь. Воротник его рубашки украшало пятно соуса, что вызвало у Элизабет взрыв смеха, причины которого жандарм не понял. Я показал свое трехцветное удостоверение, отчего его губы скривились в подобострастной гримасе.

— Сюда нельзя, комиссар. И я думаю, вам это прекрасно известно. Что вы здесь делаете?

Элизабет снова расхохоталась и вынуждена была отойти вглубь аллеи, чтобы справиться с приступом.