Адское турне

– Нет, постой, может, поговорим? Наверняка есть какие-то другие варианты. Мы можем их обсудить. Что-нибудь придумать…

– Три-с-с!

– С-с-согласен! – прошипел я. Совсем как эта тварь. Та удивленно посмотрела на меня. Засмеялась. На этот раз мне показалось, что смеялись свиньи, а не лягушки.

На душе было мерзко.

7

Ожогин ехал через лес, когда вдруг зашипело радио.

– Чертова хрень! – буркнул он. Начал переключать частоты, но все без толку – шумы только нарастали. Казалось, они взорвут мозг…

«Да что же это, а?»

Как вдруг все стихло…

Рука сталкера потянулась к выключателю радио, когда оттуда донесся голос: – Кэп!

– Леха! – руль непроизвольно крутанулся в руках. «Буханка» съехала на обочину, остановилась.

– Ты должен вернуться, Кэп! – сказал голос.

– Леха, где вы?

– Нас взяли в плен. Мы здесь… Черт, не знаю, что это за подземная лабуда. Но нас здесь держат. Всех!

– Лех, слушай, у меня взрыватель, я его нашел, – Ожогин посмотрел на соседнее сиденье, где лежал развернутый пакет. – Да, нашел… Я приеду, но надо выторговать условия получше. Чтобы все точно!

– Кэп, у них Лена… И Настя…

Сталкер нахмурился.

– И они не дают времени на раздумья. Через два часа ты должен быть… – послышались голоса на дальнем плане, сквозь них явно проступало шипение сормов. – Лесная сказка. Без понятия, что это, но ты должен туда приехать. Ради Лены, ради Насти, ради нас. Ровно через два часа.

– Я… Я буду… Хорошо, я буду…

– Поторопись! – сказал голос в радио. – Иначе всех убьют. Они говорят, что они улетят, когда все… Все случится, но я им не…

И тут связь пропала. Сталкер пробовал вертеть частоты, но без толку – эфир умер.

– Черт! – сталкер завел мотор, разворачивая автомобиль в сторону детского лагеря «Лесная сказка», расположенного возле предприятия, назначение которого он и сам не помнил. В любом случае все это давным-давно заброшено.

«Наверняка это ловушка. Наверняка!» – подумал он, но выбора у него не было. «Буханка» мчалась прямиком в ад.

8

– Юра, как ты меня здесь нашел?

– Увидел по камерам… Я вообще не собирался никого спасать. Да и сейчас тоже не собираюсь. Нет, не стоило мне… – Он закрыл лицо руками, снова заплакал.

Настя обняла его:

– Прости меня, пожалуйста!

– Простить? Простить?! Да ты меня бросила там! – Парень снова поднялся на ноги.

– Ну, опять началось. – Лена показала парню жестом, что не стоит делать резких движений. Чревато.

– Да бей ты, мне плевать! – повернулся он к женщине. – Мне пле-вать!

– Э-э-э, пацанчик, ты как с дамами разговариваешь? Сейчас я тебя научу хорошим манерам. – Лена сделала шаг вперед, но ее кулак успела перехватить Настя. Лицо ее было красным, заплаканным.

– Не стоит. Это мой…

Юрка повернулся:

– Ну давай, скажи ей. Расскажи ей, как ты бросила меня в детском доме. Да я даже тут, когда увидел тебя на камерах наблюдения, то все думал, что ошибся. У меня же была одна твоя фотография. Всего одна!

– У тебя есть мое фото? – выдохнула Настя.

– А что? Не хотела, чтобы я знал, кто ты… Где ты, да? Да, я здесь случайно. Понесло черт знает куда, а оказалось – гены, блин, сработали. Неспроста ведь потянуло в Зону.

– Погоди, это что, твой пацан? – Лена показала на него пальцем. – Серьезно?!

Настя кивнула.

– Ну ты, подруга, даешь.

– Я и не обязана была рассказывать.

– Конечно, не обязана. Мы же с тобой типа жизни вместе спасаем. Свои да мужиков. Конечно, не должна. Не-е!

– Она и мне не сказала. – Юрка посмотрел на Лену. – Я сам все узнал. Сам. Залез в документы еще там, в детском доме. Проник в кабинет директора ночью, чтобы узнать, что за твари меня родили и бросили… Но там была информация только о матери. Да, Анастасия Васильевна?!

Настя не знала, что сказать:

– Пойми, пожалуйста. Я была слишком молодой.

– Да, все так говорят, когда бросают своих детей. Типа мы не потянем, мы не сможем, им будет лучше без нас. Но это все оправдания, понимаешь? Все оправдания! Ты хоть скучала по мне, вспоминала?! Хоть когда-нибудь…

Настя вдруг встала на колени:

– Каждый день.

– Я тебе не верю, – сказал парень и демонстративно отвернулся.

Лена обняла подругу:

– Знаешь, я в этой Санта-Барбаре ничего не понимаю. А парень-то чей? Уж не ожогинский ли?

Настя ничего не ответила, но по ее глазам все было понятно.

– Охренеть! – выдохнула Лена.

– Ожогинский? – переспросил Юра. – Это что, фамилия? Фамилия отца? Или их, может, целая бригада была, ожогинских?

– Послушай, ты прекрати огород городить, – вступилась за подругу Лена. – Видишь, она и так не в себе. Ты тише давай, фитилек-то прикрути.

– Да, это мне все время и говорили. В детдоме – будь потише. А я и так был тихий, потому что не знал, каково это быть… как все. Я не знал, кто мои родители. И почему меня бросили.

Настя покачивалась, стоя на коленях. Слезы текли на пол.

– Я правда не хотела. Я ведь искала тебя потом, но детдом переехал, когда Зона начала расширяться. А я… Когда узнала, что я мутант, то поняла, что не смогу дать тебе той жизни, которую ты заслуживаешь.

– Не смогу дать?! А детдом типа лучше, да?!

– Не знаю, правда не знаю… Если бы все можно было вернуть, я бы сделала все по-другому. Если бы был шанс исправить…