Адское ущелье. Канадские охотники

– Вот поэтому я и прошу вас благосклонно согласиться на мое предложение и стать моим партнером. Я уже убил на дуэли из карабина восемь человек… Они были из разных стран, но канадцев среди них еще не было. Думаю, вам понравится стать девятым и пополнить мою географическую коллекцию. Впрочем, не стоит волноваться: я убью вас, не причинив вам страданий. Меня зовут полковник Брейд… Вы, конечно, слышали о знаменитом полковнике Брейде…

– А меня зовут Жан де Варенн, и…

– С «частицей»[61], как говорят во Франции?

– С частицей, – ответил Жан с изумительной снисходительностью.

– Well!.. Вы настоящий джентльмен, – продолжал полковник, приветствуя своего соперника. – У меня еще не было противников «с частицами»… Очень рад… Я, в самом деле, очень рад!

В свободной Америке нет ни титулов, ни орденов. Но в глубине души каждый янки сгорает от желания иметь дворянское достоинство, орденскую звезду, хотя бы кончик орденской ленты, однако он предпочитает относиться ко всему этому с высоты своего демократического презрения.

– Начали! – поторопил Боб, стремившийся быстрее покончить с дуэлями. – Джентльмены согласны с выбором оружия… Осталось зафиксировать условия.

– Вот что я предлагаю, – сказал Жан. – Противники располагаются в сотне шагов один от другого с незаряженным карабином у ног. В магазине должен находиться лишь один патрон. Сигнал открыть огонь дается выстрелом из револьвера. После него противники получают право стрелять. Такое вам подходит, полковник?

– Подходит! Я в восторге, месье. Только разъясните мне, почему вы предусмотрели лишь один патрон?

– А разве таким стрелкам, как мы, одного патрона мало?

– Верно, – согласился полковник, к которому подошли его секунданты.

Жак в сопровождении одного старателя отмерял длинными шагами дистанцию. Тем временем зрители заключали между собой новые пари, а Жан, полностью сохранявший здравость ума, разговаривал с Бобом и Франсуа.

– Он очень любезен, этот полковник, но какой смешной! У нас он бы вызывал собачий брёх да косые взгляды полисменов.

Знаменитый полковник Брейд был одет и в самом деле странно. Это был персонаж неопределенного возраста, лет тридцати-сорока, высокий, худой, с мертвенно-бледным увядшим лицом, большими костлявыми руками и огромными плоскими ступнями… Голову его прикрывала испачканная грязью высокая шапка, смявшаяся в гармошку. На туловище красовался длинный черный сюртук, какой носят протестантские священники, несколько великоватый для него. В этом сюртуке совершенно терялось нескладное тело. Рубашку полковник не носил, но в вырезе сюртука виднелся фланелевый жилет без пуговиц, застегнутый у шеи латунной булавкой. Зато целлулоидные манжеты и пристяжной воротничок были относительно белыми; наряд довершали рабочие брюки из синего тика и сапоги ассенизатора.

Полковник, казалось, был очень доволен таким разношерстным одеянием и причислял себя к числу самых видных людей города, кичась убийством восьми человек.

– Вы уверены в своей меткости, не так ли? – спросил Боб.

– Черт возьми! Со ста шагов… перерубаю нитку, если ее можно заметить.

– Тогда в добрый час! Я уже не так беспокоюсь.

– Другой вопрос. Почему вы предложили приставить оружие к ноге и разрядить его?

– Потому что… Ага!.. Дистанцию отмерили… Нет времени объяснять вам почему… Сами увидите. Вы подадите сигнал, Боб, не правда ли?

– Да!

– Пожалуйста, джентльмен, займите свое место. Чтобы уравнять шансы, мы встанем боком относительно солнца.

– All right!

Встав на позицию, Жан, казавшийся скорее зрителем, чем актером в этой драме, бросил на братьев взгляд, исполненный бесконечной нежности, зарядил карабин, поставил его на землю и гордо выпятил грудь вперед, как солдат в почетном карауле.

Секунданты полковника подошли убедиться, не взведен ли курок; свидетели Жана проделали ту же операцию с полковником, после чего все четверо поспешили отбежать метров на двадцать.

Зрители, выстроившись двумя неровными шеренгами, заключали в горячности пари.

– Дуэлянты готовы? – голос Боба перекрыл этот ипподромный галдеж.

– Да.

Несколько секунд пролетело во внезапно установившейся тишине.

А потом раздался резкий выстрел из револьвера Боба. Это был сигнал.

И почти одновременно с ним прозвучал гораздо ровнее и громче выстрел из карабина.

С молниеносной быстротой Жан открыл огонь. Зарядить карабин, поднять его к плечу, прицелиться и выстрелить – всё это произошло, так сказать, мгновенно.

Вопреки ожиданиям, полковник остался стоять, но он не ответил на выстрел своего молодого соперника, который молча улыбался подобно героям Купера.

С молниеносной быстротой Жан открыл огонь

– Ну, стреляйте!.. Стреляйте же!.. – надрывались секунданты полковника и зрители, поставившие на него.

Тогда полковник крайне жалко встряхнул своими оцепеневшими пальцами, словно подражая походке кота по раскаленной железной крыше, и показал карабин, разлетевшийся надвое после выстрела великолепного стрелка.