Адское ущелье

Толпа вскрикнула как один человек. Однако в возгласе этом звучали противоречивые чувства: сострадания и досады, ликования и любопытства.

Ясный и твердый голос Боба перекрыл поднявшийся шум:

— Вот ты и стал одноруким, кузнец… Но это еще не все! Только что ты упивался своей силой… оскорблял меня, уверенный в победе… и я тоже не собираюсь церемониться!

Никто не догадывался, что намеревается сделать ужасный маленький ковбой.

Боб увидел в траве тряпичный пояс, которым были связаны руки противников, и, хладнокровно нагнувшись за ним, подобрал кусок материи, обвитый вокруг какого-то бесформенного предмета. В его руках оказалась кисть Остина! Побелевшие пальцы растопырились в зловещей, как и все мертвое, оцепенелости.

Размахивая жуткой добычей, Боб подскочил к кузнецу; тот смотрел на него обреченным взглядом и тяжело переводил дыхание.

— Нечего хныкать, это схватка не на жизнь, а на смерть! Ты еще можешь драться… Не беспокойся, я тебя долго не задержу… Ты не отвечаешь? Трус! Я так и предполагал… посмотрим, может быть, оскорбление взбодрит тебя, мистер силач! Среди джентльменов принято давать пощечину перчаткой… я отхлещу тебя твоей же рукой!

Это было свыше сил Остина! Обезумев от ярости и боли, он поднял нож и ринулся на врага, спокойно ожидавшего нападения.

Поставив на карту все, кузнец нанес мощный удар сверху вниз, стремясь вспороть грудь Боба. Не удержавшись на ногах, он рухнул на ковбоя, издав последний крик. Не прошло и двух секунд, как Боб стоял на ногах, целый и невредимый. Поднимаясь, он отодвинул плечом навалившегося на него исполина. Нож вошел в сердце Остина по самую рукоятку.

— В нем не более двухсот фунтов[87] веса, — насмешливо произнес Кеннеди, — а я, когда мне было всего девятнадцать лет, убил ножом гризли[88]. Тот весил тысячу двести!

И, вытащив нож, добавил:

— Он мертв. Мир праху его! А теперь, джентльмены, если ни у кого нет возражений, продолжим нашу игру!

ГЛАВА 9

За карабины! — Полковник-оригинал. — Изумительная меткость. — Достойный соперник Кожаного чулка[89].— Полковнику очень хочется умереть. — Дистанция в восемьсот, ярдов[90].— Дуэль Жака. — Полковник все-таки умер! — Противник Франсуа. — Небольшая разминка. — Как Франсуа снял скальп с наследника ирландских королей.

День начался совсем неплохо. Выдающиеся граждане, коих привели к заброшенному дому безделье или жажда выигрыша на пари, получали громадное наслаждение от происходящего. Многие поставили на Боба и теперь осыпали победителя поздравлениями, совсем забыв, что полчаса назад собирались линчевать его. Присутствовал здесь и вездесущий репортер, ему не терпелось поведать читателям о волнующей дуэли и гибели кузнеца. Он уже собирался мчаться в редакцию, но его отговорили, объяснив, что если город узнает эти новости из «Гелл-Гэп ньюс», то очень скоро сюда явятся представители власти с шерифом во главе. А последний, конечно же, положит конец замечательному развлечению, продолжения которого с таким нетерпением ожидают жители.

Репортер сдался, заполучив автографы Боба и троих братьев, предвкушая увидеть их на первом листе в информационном разделе газеты.

Посиневший труп кузнеца оттащили в сторону, положив рядом с неудачливым стрелком. Теперь можно было, пользуясь выражением ковбоя, продолжать игру.

Все взоры обратились на юных канадцев, а те бесстрастно ожидали своей очереди поставить на кон жизнь.

Один из джентльменов давно оглядывал их от макушки до пят с редкостной бесцеремонностью. Затем, подойдя и обращаясь преимущественно к Жану, он спросил:

— Так ты из Канады, чужестранец?

— Именно так.

— Говорят, ваш край славится меткими стрелками.

— Хотите в этом убедиться? Я к вашим услугам. Какое оружие предпочитаете? Карабин? Револьвер?

— Пожалуй, карабин…

— Извольте.

— Вы очень любезны. Лично против вас я ничего не имею. Но раз уж драться, то почему бы и не со мной, не так ли?

— Мне абсолютно все равно, — хладнокровно ответил Жан.

— Признаться, я убил уже восемь человек на дуэли… Они были из разных стран, но из Канады не было ни одного. Надеюсь, вы не откажетесь занять почетное девятое место и пополнить мою коллекцию. Не беспокойтесь, я убью вас, не причинив страданий… Мое имя полковник Брайд… вы, наверное, слышали? Знаменитый полковник Брайд…

— Меня зовут Жан де Варенн и…

— Де Варенн? С частицей?[91]

— Да, с частицей, — по-прежнему добродушно произнес Жан.

— Вы настоящий джентльмен, — заметил полковник и соблаговолил наконец поклониться. — Я еще никогда не дрался с противником, имеющим частицу при имени. Весьма приятно, весьма…

Свободная Америка не признает привилегий и знаков отличия. Но в глубине души янки обожают всяческие титулы и орденские ленты, хотя и стараются показать, что относятся к ним с чисто демократическим презрением.