Адской игры, грешник! Том 1 (СИ)

Мужчины и старики вяло бродили между торговых прилавков, как зомби в поисках смысла жизни. Я обошел торговца картошкой и сунулся к лавке мясника. Бородатый мужик ловко орудовал тесаком, свежуя зайца, синие кишки падали в ведро прямо под прилавок. Немного понаблюдав за сим действом, я заговорщически шепнул:

– Эй, мужик. Да, ты, ты. Волк-людоед не нужен? Свеженький, только сегодня завалил.

– Катись к дьяволу!

– Ладно.

У следующей лавки:

– Волк-людоед не нужен? Шкура — просто загляденье! А мясо… Ммммм. Вкуснотища!

– Пшел отсюда! Нежить недобитая!

Еще через минуту:

– Уважаемый, вам волк-людоед не нужен? Дешево отдам, за глоток воды и кусок хлеба!

– Иди на…, ты…, пи… *ВЫРЕЗАНО ЦЕНЗУРОЙ*

Я зло пнул пробегавшую мимо трехлапую курицу, отправив в кудахтающий полет, и сел в тени пустой торговой палатки. Труп волка таращился на меня мутным глазом: «Чего приуныл, Леха? Не удалось нажиться на моей шкуре, да? Маркетолог хренов»

– Хорошая туша, чучело выйдет отличное. Поверь, Тонка в чучелах разбирается, – раздался рядом хриплый голос.

Подняв взгляд, я увидел босоногого нищего, в руках он держал деревянную миску с двумя медяками. Поросшее густой седой щетиной лицо выражало глубокую скорбь.

Грешник Тонка

Уровень 1

Социальный статус: узник Второго Круга

Я пихнул волка в бок носком лаптя.

– Забирай, если нравится. Бесплатно, от чистого сердца.

– Нееет. Тонке волк не нужен, Тонка любит медяки. У тебя есть медяки?

– Прости, друг, но у меня даже корки хлеба нет. Я сюда в одних трусах заехал. Еще немного и придется тоже с мисочкой ходить. Ты, кстати, миску где достал? Зачётная.

Тонка захихикал, прикрыв тощей ладонью беззубый рот. Затем плюхнулся рядом, порылся в полах подранного грязного плаща, и выудил кусок хлеба.

– На, поешь, – протянул мне. — Ты не такой как все в этой проклятой деревне. Ты улыбаешься, шутишь. Ты веселый. Тонка тоже хочет веселиться, Тонка надоело грустить.

– Эх… Система надо мной поиздевалась, не тот класс выдала. Мне б в шуты. Спасибо за хлеб, Тонка.

Мы немного помолчали. Тишину нарушало бешеное урчание моего желудка, черви уже не казались такими мерзкими, и я с интересом поглядывал на котомку. Черт! Даже слюнки побежали! Леха, это не нормально.

Откусив кусок хлеба, я спросил:

– Тонка, почему здесь люди такие печальные? И где все женщины?

– В Гнилой Поляне баб нет, только мужики. Поверь, Тонка знает, что говорит. Здесь мучаются те, кто изменял своим женам и прелюбодействовал с блудницами. Нас терзает боль душевная и физическая.

– Физическая?

– Да. У каждого грешника отрезаны муди.

– Что такое муди? Звучит как название пиццы.

– Это яйца. За день муди отрастают, а в полночь приходит демон и отрезает тонким изогнутым ножом. Снова и снова, снова и снова…

– Блин, – выдохнул я, откусив кусок хлеба. – Хорошо, что я не женат. Слушай, Тонка, ты ведь грешник, правильно?

– Да, – лицо нищего сделалось блаженным. — Тонка грешил. Ох, как грешил с рыжей Па. У нее сиськи, как дыньки, а щелочка…

– Давай без подробностей. Лучше скажи, ты грех пробовал искупить?

В ответ Тонка замотал головой, недовольно фыркнул.

– Тонка даже не пытался. Но некоторые пытались, не вышло.

– Что стало с этими смельчаками?

Тонка кивнул в сторону зомби, бездумно скребущего стену. Мужик бился о кирпичную кладку с упорством моба, нарвавшегося на препятствие. Выглядело жутковато.

– Тех, кто не смог искупить грех, ждут адские муки. Этих несчастных обнуляют, превращают в ходячее «ничего», в зомби, а потом забирают. Куда — не знаю.

– Ясно, значит обнуление именно так и выглядит. Кажется, меня скоро ждет такая же фиговина. Тонка, у тебя случайно нет карты Ада?

– Не-е-ет. Тонка слишком слаб и глуп, ему карту не доверят.

– А кому доверят? — спросил я с надеждой.

– Старосте.

– Ого. Спасибо! — я соскочил на ноги, засобирался. – Подскажи, где можно выкинуть волка? Надоело таскать за собой бесполезную дохлятину. Я б прямо на рынке оставил, но у вас тут и так воняет как на помойке.

Тонка хихикнул.

– Не выкидывай, лучше продай и заплати Тонка медяки за услугу.

– Двадцать на восемьдесят пойдет?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Да это грабеж! — возмутился я, и погладил окровавленную шкуру волка.

— Заплати пять медяков и хватит.

— Ладно, получишь свои медяки. Веди к торговцу.

Через пять минут блуждания по грязным мрачным улочкам, мы вышли к лавке с покосившейся вывеской «Амулеты и защита». Любопытства ради, я заглянул в окно, однако ничего не увидел, стекло оказалось слишком мутным и грязным. Такие слова как «витрина» и «позиционирование товара» владельцу явно не знакомы. Тонка остался снаружи, а я толкнул хлипкую дверь и вошел в лавку. Над головой тихо тренькнул колокольчик, меня тут же обдало запахом формалина. На многочисленных стойках выстроились вряд чучела зайцев, лис, сов, и каких-то совсем безобразных животных. Хозяин лавки — высокий сухой старик — отложил в сторону голову медведя и пристально на меня посмотрел. Перевел взгляд на тушу волка, недовольно крякнул.

– Восемь. Больше не дам.

Я взвалил тушу на прилавок и решительно заявил:

– Двенадцать.