Туша волка, которую я взвалил на спину, уже начала пованивать, и я морщил нос каждый раз, как ветер дул в физиономию. Как оживить эту псину и заставить прислуживать — до сих пор не выяснил, а значит надо что-то делать с трупом. Может, удастся освежевать и снять шкуру, а потом продать? Денег-то у меня фиг да ни фига.
Задумавшись, я не заметил, как вышел к окруженному частоколом поселению. Мощные на вид ворота оказались закрыты, слева от ворот тянулся ряд пик с насаженными черепами людей и животных. Тощий ворон с упоением ковырял в глазнице рогатого черепа остатки сгнившей плоти.
Я кинул пованивающий труп волка на траву и крикнул:
– Эй! Есть здесь кто-нибудь?
– Кхе-кхе. Тебе чего надо? — раздался из-за частокола кашляющий мужской голос. Тут же на меня сверху уставились арбалеты стражников.
– Где тут можно продать шкуру волка-людоеда?
Напряженное молчание. Стражник за забором призадумался.
Пауза затягивалась, под палящим солнцем туша воняла все сильнее, а я зверски хотел пить и есть. Еще и квест надо получить, чтобы отыскать карту Ада и продвинуться дальше. К тому же в котомке активно копошились черви, видимо очень хотят поднять мои характеристики, и ждут, когда я ими позавтракаю. В общем, дел по горло.
– Так что с волком-людоедом? — напомнил я.
– Кхе-кхе, – закашлялся собеседник и спросил: – Ты кто такой будешь?
– Я… эм… — бросив взгляд на пики с черепами, выдал: — Охотник на чудовищ. Как Геральт из Ривии, только Леха.
За забором радостно крякнули.
– На чудовищ, говоришь? Тогда заходи, Леха из Ривии.
Ворота распахнулись с натужным скрежетом, впустив в приветливую деревушку Гнилая Поляна. Откуда-то сразу же потянуло гнилью — то ли название такое неспроста, то ли разыгралось воображение, и я ударился в крайность. Навстречу проковылял недавний собеседник. Им оказался мужик лет пятидесяти, тощий и высокий, весь в бородавках, он чем-то напоминал оживший мухомор.
– Кхе-кхе… – кашлянул мужик. — Волк твой завонялся. Ты и сам воняешь, что твоя адская гончая.
– Давно не мылся. В душ надо.
– Ну-ну, – хитро прищурился мужик, и выгнул шею, пытаясь ненавязчиво заглянуть под опущенный капюшон.
– Нечего пялиться, – буркнул я.
– А чего лицо прячешь?
– Обет дал, до свадьбы ни-ни. Слушай, любезнейший, где тут можно волка сбыть?
– Иди на площадь, там есть рынок, глядишь, кому сгодится твоя дохлятина.
– Еще мне нужна карта и информация…
Мужик зло сплюнул, не дав договорить, и махнул рукой, мол, проваливай. Я пожал плечами и пошел вверх по улице.
Гнилая Поляна встретила серостью, вонью и костями. На узких улочках было натыкано пик с черепами, кажется, они тут вместо фонарей. Жители неприветливые, лица у всех понурые, спины сгорбленные, в глазах невыплаканные слезы. Складывалось впечатление, будто они все идут с похорон, где закопали местного Тузика, любимца гнилополянцев. Странно, но я не увидел ни одной женщины или девушки.
Я попытался остановить старика:
– Простите, как пройти…
– Изыди! — заорал дед и побежал прочь, путаясь в лохмотьях.
Мда… А что будет, когда жители признают во мне некроманта? Сожгут на костре? Или отрубят голову и сделают симпатичный фонарик из черепушки? Грешник вор Рок, где бы ты ни был, знай: я безумно благодарен тебе за плащ. Но это не делает тебя хорошим человеком. Гондон ты, как не крути.
Деревушка оказалась небольшой, к рыночной площади я вышел минут через десять. Обошелся без навигатора и расспросов, потому что все улицы вели к площади. Тут даже дебил не заблудится.
– Милсдарь, милсдарь! — окликнул меня невысокий узкоглазый парень в кожаной куртке с заклепками. — Как пройти к площади? Я заблудился.
Я заржал. Отбил лоб фэйспалмом и указал следопыту направление. Да уж, с ним бы я в разведку не пошел, и на экскурсию тоже. Если честно, вообще никуда бы не пошел. Воистину Система коварна и жестока, наградила классом «следопыт» идиота, страдающего топографическим кретинизмом. Из этого короткого разговора я отметил один плюс: следопыт принял меня за местного, а значит «Плащ странника» работает, и действительно скрывает мои характеристики. Готов поставить червя, что этот грешник не называл бы меня милсдарем, узнай он, что я тоже условный игрок. Случай на берегу Стикса кое-чему научил: это Ад, детка, сюда попадают не просто так, здесь каждый готов вонзить кинжал тебе в спину или поставить подножку.
На площади царило такое же уныние, как и на улицах. На рынке женщин тоже не оказалось, чему я искренне удивился. Где все грешницы? Неужели сидят по домам, отправив на шопинг своих мачо? Или это какой-то особенный АД, с разделением на «М» и «Ж», как в общественных туалетах?