Адской игры, грешник! Том 1

Покопавшись в ящике массивного дубового стола, ростовщик достал оттуда сложенный пополам документ. Аккуратно обмакнул перо в чернильницу и вывел несколько строк. Попросил открыть имя, уровень и класс, чтобы заполнить документ. Соглашаться я не хотел, но выбора не было, пришлось откинуть капюшон и дать доступ.

— Ммм… Некромант? — протянул ростовщик. — Молодой, неопытный некромант. Признаться, удивлен. Я было решил, что передо мной вор, наткнувшийся на артефакт с заключенной душой.

— Ага. Я вор-некромант, гроза Готема. Где надо подписать? Подписывать кровью, надеюсь?

Ростовщик усмехнулся, но глаза остались серьезными.

— Нет, что вы. Всего лишь чернилами. Здесь, — он ткнул в нижний угол документа и протянул перо. — Подписывайте.

— Сначала прочитаю, а то всякое бывает: подписываешь договор, берешь кредит под 10 % годовых, а там еще приписок мелким шрифтом на все пятьдесят. Знаем. Плавали.

— Ваше право.

Я внимательно прочел договор, согласно которому Леха Марвел-Бля получал ссуду в пять тысяч золотых под залог души Стража Леса Памяти, шкатулка в залоге не учитывалась и возвращалась владельцу в любом случае. Сумма приличная. Процент, естественно, драконовский. Но самое неприятное это то, что у меня будет всего пять дней, чтобы вернуть деньги, иначе потеряю душу Стража.

Пять дней. Всего пять сраных дней.

Душа Стража очень важна. Когда в доме старосты я выпустил из шкатулки пойманные им души, то о Страже как-то забыл. Душа была привязана ко мне, и осталась в поле моей ауры. Потом, когда все закончилось, и я встретился с Хароном, то понял, насколько ценный получил ресурс. Так вышло, что репутацию со Стражами я эпично испоганил, и пока не исправлю положение, не смогу пройти через портал на следующий Круг. Ведь у портала тоже есть Страж, тот самый Минос, и он, скорее всего, пошлет меня на хрен. Ну, и в блин раскатает заодно, чего уж там. Ему не сложно, а мне — минус драгоценная жизнь. Так что душу я берег в надежде, что с ее помощью смогу вернуть репутацию со Стражами.

А теперь приходится ее заложить, и у меня будет всего пять дней, чтобы со всем разобраться и не налажать.

Эх, была, не была. Обмакнув перо в чернила, я вывел размашистым почерком свое имя.

Глава 17. Харон

По узкой тропе Ущелья Костей неслась вороная лошадь со светящимися красными глазами. Впереди — мгла, позади — мгла, а с обеих сторон от тропы угрюмо нависали серые скалы. Но если присмотреться, то можно понять, что скалы вовсе не из камня… Тысячи и тысячи человеческих черепов пялились вслед лошади и ее всаднику черными провалами вместо глаз.

Лошадь неслась во весь опор, из-под копыт взвивался пепел, смешиваясь с преследующей мглой, в которой затаилось нечто ужасное. Из ноздрей лошади вырывалось пламя, а закушенные удила почти истерлись — столь сильно животное вцепилось зубами в металл.

— Шевелись, Плотва! — гаркнул всадник и обернулся, на долю секунды вглядевшись во мглу.

Подобно ветру лошадь летела вперед, но мгла все равно настигала; сгущалась и хваталась призрачными нитями за плащ всадника, касалась лошадиных копыт. Во мгле скрывался Пожиратель.

— Ну же! Быстрее!

Лошадь отчаянно заржала, из широко раздувшихся ноздрей вырвалось пламя.

— Вперед! Быстрее!

В момент, когда мгла почти сомкнулась, желая поглотить лошадь и всадника, кобыла с диким ржанием влетела в большой круг каменных дольменов. Земля под копытами лошади вспыхнула зеленым магическим светом, и мгла отступила. Однако чудовища все же попытались нанести очередной удар — из мглы выскочила костяная химера. Тварь бросилась на лошадь, метя острыми лезвиями клыков в пульсирующую на изогнутой шее жилу.

Молниеносным движением всадник выхватил из ножен меч и рубанул химеру по корпусу. Костяная броня треснула, тварь упала на горящую землю, но не издохла. Лишь на время потеряла ориентацию, и теперь трясла уродливой костной мордой, приходя в себя.

Но всаднику хватило этих секунд замешательства. Он спешился, в два шага оказался рядом с тварью и резким движением содрал с шеи химеры алый медальон. Сжал в кулаке и раздавил. Химера тут же рассыпалась кучей костей.

— Инкуб вас дери, поганые личи! Что б вы все трижды передохли со своей костяной магией! — сплюнул Харон, швырнув остатки медальона за пределы круга дольменов.

Он подошел к лошади и погладил по мокрой от пота шее. Кобыла тяжело дышала, из ноздрей все еще появлялось редкое пламя, но глаза больше не горели красным светом, стали обычными.

— Умничка, Плотва. На, вот, скушай червивое яблочко.

Лошадь смела с ладони яблоко и довольно фыркнула. Похлопав кобылу по шее, Харон вышел из круга дольменов и направился к темной пещере.

Внутри пахло сыростью и пеплом, по изогнутым стенам пещеры и по полу ползали слепые крысы. Сквозь их полупрозрачную плоть просвечивались кости, некромант отчетливо видел, как за ребрами бьются алые сердца. Почуяв специфический запах серы, исходящий от некроманта, крысы с визгом разбегались, освобождая путь. Впереди, в гроте, горел костер, и Харон пошел на тепло огня.