Адвокат ангела, или Дважды не воскресают

Вечер прошел как в тумане. Родька уже вполне освоился. Он охотно объяснялся с хозяйкой жестами, по-прежнему листал газеты и трепал по холке кота, который неизменно саботировал Родькины попытки сближения и демонстративно уходил от него в другой конец гостиной. Ужинали мы в полном молчании. Наконец Родька не выдержал.

– Ты в похоронном бюро сидишь или где? Натали, не действуй мне на нервы! Будь добра, сделай приветливую мордочку. Ты же приехала сюда по делам, а не чтобы кукситься без причины.

– Значит, причина все-таки есть, – огрызнулась я. – Не приставай ко мне с расспросами.

– Не буду. Ты еще кофе хочешь?

– Валяй.

Мы сидели за столом в гостиной одни. Кроме нас, в отеле жила еще гей-пара – двое мужиков лет по тридцать, но мы их видели всего один раз, мельком.

– Пойду спрошу у Маргариты.

– Какой еще Маргариты?

– Хозяйки. Ты разве забыла, что ее зовут Маргарита Кнауфф?

– Забыла. – У меня действительно все вылетело из головы. – Она немка?

– Муж ее был немец, Маргарита вдова, в настоящее время она одна владеет этой гостиницей.

Я внимательно посмотрела на Родьку. Он был гладко выбрит, причесан. От него слабо пахло парфюмом. А глаза его как-то непривычно блестели.

– Ты имеешь виды на эту Маргариту? По-моему, она прикольная старушка.

– Ничуть! Ей всего лишь пятьдесят лет. А это разве возраст?

Я не знала, как мне реагировать на все это: то ли засмеяться, то ли принять Родькины поползновения в сторону хозяйки на полном серьезе. Мне все еще казалось, что он просто прикалывается.

– Мы уже познакомились, – продолжал Родька.

– Когда ты успел?

– Пока ты в своей комнате торчала, я даром время не терял.

– И как же ты объясняешься с прекрасной Марго? Жестами, как глухонемой?

– Почему жестами? – внезапно обиделся Родька. – Не только! У меня русско-шведский разговорник есть. – Он вынул из кармана пиджака небольшую книжицу и помахал ею в воздухе. – Я еще в Москве его купил!

Я поразилась Родькиной основательности.

– Далеко зришь, дорогой товарищ, – насмешливо сказала я.

– Так кофе тебе принести?

– Сделай милость.

Родька ушел за кофе, а я уткнулась лицом в ладони. После разговора с Полынниковым я просто не находила себе места. Теперь я жалела, что все так получилось. А ведь могло быть и по-другому… Сейчас мы бы сидели в кафе или у меня в квартире и строили бы планы насчет возвращения Лизы в Москву. Хотя что есть, то есть. И мне нельзя «сиропиться», ведь моя главная задача – Лиза. А завтра у меня свидание с Берном, которое я ни за что не должна провалить, поэтому единственный выход – выкинуть из головы Полынникова и все, что с ним связано, и не маяться дурью.

Вернулся Родька с двумя чашками кофе на подносе и с сигарой в зубах.

– Откуда сигара?

– Маргарита меня угостила. После мужа у нее остались кое-какие запасы.

– Тебе эта сигара идет, как корове седло.

– А что, я не похож на джентльмена? – Родька, похоже, обиделся всерьез.

– Похож, похож. – Я подумала: зачем мне ссориться с Родькой? Он же мне еще нужен! Если я совру – от меня не убудет, я ведь помню, каким вспыльчивым и обидчивым был Родька, так зачем лезть на рожон? – Вылитый английский джентльмен. Не хватает только клетчатого пледа, камина и виски, – мягко съязвила я. – Ну и еще домика в Лондоне.

Моей иронии Родька не понял и добродушно хмыкнул в ответ на мои слова.

После кофе Родька принялся за сигару. Мимо нас, не обращая на Родьку никакого внимания, прошествовал черно-белый кот.

– Кис-кис-кис, – позвал его Родька. – Гансик, сюда!

– Ты уже знаешь, как его зовут?

– Знаю.

– По-моему, на него твои чары абсолютно не действуют. Он тебя попросту игнорирует.

– Ничего, привыкнет, – пообещал Родька.

– Ладно, я иду наверх. Завтра тяжелый день, мне надо как следует выспаться.

– А… свидание с твоим бывшим муженьком… во сколько оно у вас?

– В семь вечера.

– Ясненько, – протянул Родька, пыхтя сигарой. – Приятных снов.

– Сильно сомневаюсь в этом. Все, до завтра.

Уснуть я никак не могла, перед моими глазами все время стояла Лиза. Что мне завтра скажет Берн? Вряд ли что-то хорошее… Но он все же согласился встретиться… и это уже неплохой знак. Неизвестность страшно мучила меня. Я думала о предстоящем разговоре с Берном, о том, как бы расположить его к себе; о Лизе, о том, как ее без конца ругают, а она, наверное, все время плачет. Я вспоминала дочку, пока не заметила, что по моим щекам невольно текут слезы и подушка уже промокла насквозь… Я встала и достала из сумки снотворное. Я прихватила таблетки с собой из Москвы, потому что хотела подстраховаться на всякий случай, если вдруг начну мучиться бессонницей, а под рукой ничего не окажется.

И вдруг меня осенило: завтра надо взять с собой снотворное! Если Берн пригласит меня домой, я подсыплю ему таблеток, и в то время, когда он будет в отключке, я спокойно скопирую файлы из компа. А что – это выход!

Приняв две таблетки, я наконец заснула. И последнее, о чем я подумала: надо бы купить Лизе подарок…

Проснулась я от негромкого стука в дверь.

– Подождите минутку! – крикнула я, вскакивая с кровати, накинула халат и подошла к двери: – Кто там?

Это была хозяйка.

Я открыла дверь.