Адвокат черной королевы

Что будет, если она осмелится бросить вызов жестокой королеве, Дубровская примерно представляла себе. Но ей не хотелось об этом думать. В конце концов, у нее впереди было еще целых три дня!

Неожиданный визит Семена Иосифовича едва не нарушил планы Афонина. Тот собирался завтракать. На столе, в маленькой сковородке, аппетитно шкварчала яичница с колбасой. В небольшой кухоньке витал изумительный запах только что сваренного кофе. По телевизору шла утренняя субботняя программа. По всему было видно, что адвокат собирался не спеша насладиться домашней пищей и выходным днем.

– Семен Иосифович! – удивился он, глупо улыбаясь. – Какими судьбами? Вы уж извините, я одет по-домашнему. Вот если бы вы пришли в мой офис…

– Нет, это вы меня извините за вторжение. Я к вам без предварительного звонка, это непростительно. Но дело не терпит отлагательств.

– О, не извиняйтесь! – Афонин продолжил обмен любезностями. Ему, как человеку недалекому, но до невозможности тщеславному, льстило уже то, что маститый защитник пришел к нему домой. Более того, этот убеленный сединами адвокат имеет к нему какое-то дело. Приятно, ничего не скажешь!

После нескольких формальных фраз о погоде и последних новостях Грановский благосклонно принял из рук хозяина чашечку кофе. Петр Никанорович принялся за яичницу, старый адвокат – за то дело, которое и привело его в субботний день в холостяцкую квартиру Афонина.

– Я представляю интересы Елизаветы Дубровской, – начал Грановский. – Насколько мне известно, у вас есть претензии к моей подзащитной.

– Так точно! – согласился Афонин. – Я подал заявление в прокуратуру о привлечении ее к уголовной ответственности.

– Да-да, – мягко сказал адвокат. – Не могли бы вы сообщить мне детали? Я знаю, что вы определенным образом пострадали…

– Определенным образом?! – возмутился Афонин. – Да эта стерва едва не лишила меня жизни!

– Неужели все было столь серьезно?

– Еще бы! Вы видели материалы дела?

– В той или иной степени, – уклончиво ответил Семен Иосифович. – Следствие продолжается, поэтому, сами понимаете, я владею ограниченной информацией. Однако вы мне кажетесь абсолютно здоровым!

– Как бы не так! – вспылила жертва. – Гляньте сюда. Видите?

Он ткнул пальцем туда, где над низким лбом произрастали чахлые кустики волос. На коже имелась отметина правильной округлой формы.

– Ну, это выглядит совсем не страшно! – махнул рукой адвокат. – Это вас ничуть не портит, и через месяц вы даже при помощи лупы не отыщете эту небольшую ссадину.

Грановский поступил опрометчиво. Столь легкомысленное отношение адвоката к драгоценному здоровью потерпевшего довело последнего до состояния буйного помешательства. Тот подпрыгнул на месте так, будто ему в штаны подложили крапиву. Он отставил недоеденную яичницу и помчался в комнату. Что там происходило, пожилой адвокат не видел, но слышал, как выдвигались ящики, падали на пол какие-то предметы, шелестела бумага. Через две минуты запыхавшийся, но чрезвычайно довольный собой, Афонин появился на пороге кухни.

– Вот! – торжественно произнес он, протягивая адвокату пачку цветных фотографий.

На снимках был запечатлен лоб Петра Никаноровича во всех возможных ракурсах. Он не пожалел средств, и фотографии на самом деле были выполнены высокохудожественно. Кровоподтек жертвы отливал всеми цветами радуги: от нежно-голубого до пурпурного. В печальных глазах потерпевшего застыл немой вопрос: за что?

– А за что она вас так? – спросил Грановский.

– Я стал невольным свидетелем ее злодеяний, – коротко пояснил Афонин.

– Но коли так, не проще ли было вас устранить полностью? Я имею в виду, не бить по лбу, а просто проломить череп. Это было бы надежно!

Грановский, конечно, понимал, что его реплика звучит, мягко говоря, не совсем тактично. Но жертве не были свойственны тонкие движения души, и поэтому не стоило тратить время, подыскивая эпитеты и метафоры для дискуссии с твердолобым коллегой.

– Вот! – Афонин задрал вверх указательный палец. – Вы мыслите так же, как и я!

– Что вы! Вы мне льстите, – пробормотал Грановский.

– Ничуть! Ваша Дубровская собиралась лишить меня жизни, но, как часто бывает в подобных случаях, она занервничала, не убедилась в том, стал ли роковым ее удар. Она же женщина, что вы от нее хотите! Убегая с места происшествия, она плохо контролировала свои действия. Это чудо, но я жив!

– С чем вас и поздравляю! А вы не заметили, что за орудие было в руках Елизаветы?

– Нет! – огорчился Афонин. – Этот вопрос мне задавали много раз. К сожалению, не заметил! Одно могу утверждать точно: что-то очень большое и тяжелое. Эксперт также не сказал ничего определенного.

– Тем не менее, – заметил старый адвокат, перебирая фотографии, – индивидуальные признаки орудия нападения отпечатались на вашей коже превосходно. Взгляните-ка! Следообразующая поверхность этого самого предмета имеет правильную округлую форму. А вот здесь, по краям, я вижу нечто, очень похожее на зубчики.

– Действительно, что-то круглое!

– Вот-вот. Любопытно, что же это могло быть?

– Может, молоток?

– Не думаю. Тогда бы она наверняка проделала вам дырку в черепе.