Адвокат дьяволов

Парламентарии же на сборе газетных публикаций о Жириновском не успокоились. Они принялись копаться еще и в учредительных документах ЛДПСС, пытаясь найти и там какую-нибудь зацепку, чтобы поставить крест на этой неугодной им партии. Что в итоге и удалось сделать ровно через год (к годовщине «героического подавления путча») с помощью Минюста России, возглавляемого еще одним «убежденным демократом» — бывшим преподавателем научного коммунизма Николаем Федоровым.

К слову сказать, то был не единственный «подвиг» будущего президента Чувашии, а ныне министра сельского хозяйства России (специалиста, как видим, на все руки). Никто из ельцинского окружения тех лет не решился предъявить больному раком 79-летнему бывшему руководителю ГДР Эриху Хонекеру требование покинуть территорию России. И только Николай Федоров сделал это, не моргнув и глазом. 10 декабря 1991 года он с помпой заявился в чилийское посольство в Москве, где нашел приют Хонекер, и все выложил тому, что называется, прямо в лоб. Спустя полгода несчастного немецкого камрада, сидевшего в годы Второй мировой войны в фашистских застенках, экстрадировали в ФРГ, где он был тут же арестован. А верного ельцинского холуя Николая Федорова через несколько лет другие холуи помельче назвали «славным сыном чувашского народа».

Сейчас о деятельности той парламентской (но по сути — инквизиторской) комиссии как-то подзабыли. Но среди ее членов было много известных людей — все больше либералов да демократов:

Вадим Клювгант (бывший мент, член комитета Верховного Совета РСФСР по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью, теперь — адвокат М. Ходорковского);

Глеб Якунин (бывший джазовый музыкант и диссидент, депутат и поп-расстрига);

Сергей Степашин (бывший политработник МВД, преподаватель истории КПСС, министр всех российских силовых министерств и даже почти три месяца просидевший в кресле премьер-министра, затем — председатель Счетной палаты);

Сергей Шахрай (юрист, вечный советник и заместитель всех и вся, но в описываемый период фигура хотя и маленькая, однако весьма влиятельная — с декабря 1991 по май 1992 года он руководил Главным политическим управлением (ГПУ) президента РФ и осуществлял оперативное руководство деятельностью Министерства безопасности и МВД);

Виктор Шейнис (экономист, член политкомитета партии «Яблоко», как и С. Шахрай — один из авторов Конституции РФ);

Сергей Юшенков (еще один бывший политработник, но уже Советской армии, кандидат философских наук, один из лидеров партии «Либеральная Россия», погибший в апреле 2003 года от рук своих же партийных соратников)…

Был среди них и Лев Пономарев, ныне правозащитник, а тогда председатель подкомитета комитета Верховного Совета по СМИ, связям с общественными организациями, массовыми движениями граждан и изучению общественного мнения.

А потому нет ничего странного в том, что спустя десять лет (уже при Путине) Лев Пономарев активно поддержал введение в Уголовный кодекс «экстремистской» 282-й статьи, благодаря которой за решеткой оказались сотни русских националистов, мусульман и нацболов.

Именно по этой одиозной статье было возбуждено уголовное дело и в отношении Марии Любичевой, участницы группы «Барто», за ее песню «Готов» («Я готова, а ты готов/поджигать ночью машины ментов?/Это как правило жизни, признак хорошего вкуса/в отношении тех, для кого закон — мусор…»).

После двух судебно-криминалистических экспертиз и допросов Маши в Управлении «Э» МВД на Петровке, 38 и в прокуратуре уголовное дело, к счастью, удалось прекратить. Но сам по себе факт его возбуждения стал возможным не только благодаря инициативе «чекистской» власти, но и поддержке ее «либеральной общественностью и правозащитниками». В том числе и Львом Александровичем Пономаревым.

Сейчас, на старости лет, он сам страдает от этой власти, получая от рук ее «опричников» зуботычины и синяки. Но как тут не вспомнить мудрую народную поговорку «Что посеешь, то и пожнешь»?…

А в 1991–1992 годах он и его коллеги по Верховному Совету боролись с «экстремистом» и «фашистом» Жириновским, а в октябре 1993 года поддержали расстрел Ельциным здания этого самого Верховного Совета.

И что оставалось делать нам? А нам с Жириновским (как позднее и с Машей Любичевой) оставалось только оправдываться, доказывая, что мы вовсе не те, за кого нас пытаются выдать пригретые властью депутаты, журналисты и прочие «специалисты» в области политики, права, истории, философии или культуры.

В моем архиве, например, до сих пор хранится документ, запрошенный Вольфовичем в КГБ, чтобы снять с себя обвинения в связях с этим ведомством. Слухи об этом упорно распространяли в 1991–1992 годах его политические противники, начиная от бывших однопартийцев до одержимого борца с «трехглавым змием КГБ» отца Глеба Якунина.