Адвокат Казановы

– Я? Почему я? – раздался обиженный, как у ребенка, голос Вощинского. – Я никогда бы не смог причинить Инге вреда.

Женщины оставили реплику Павла Алексеевича без ответа.

– В ту ночь все было разыграно как по нотам, – продолжила Дубровская. – Инге Петровне повезло, ведь в назначенный для операции день «Х» Дмитрий сам предложил устроить романтический ужин, отпустив прислугу. Сереброва предложение приняла и под удобным предлогом накачала беднягу снотворным. Остатки средства были обнаружены экспертом в одном из бокалов, что и послужило для следователя поводом утверждать, что Инга Сереброва была доведена злоумышленником до беспомощного состояния. На самом деле беспомощен был Дмитрий. Отсыпаясь в супружеской постели, он и не подозревал, что на первом этаже кипит бурная деятельность: имитируются следы семейной ссоры. Проснувшись наутро с головной болью, он мало что соображал. И опять же на руку Серебровой, не так ли? Свидетели отмечали, что в тот день хозяин был «малость не в себе». В его растерянности и непоследовательности все видели подтверждение виновности. Но каково было ему, очнувшемуся после многочасового забытья, очутиться в перевернутом вверх дном доме и среди людей, подозревающих его в непонятном для него злодеянии?

Тут Елизавета остановилась, вглядываясь в лица слушателей, словно пытаясь найти в них понимание.

– Жаль, что мы не в зале суда, – усмехнулась Сереброва. – Там бы ваше красноречие хотя бы принесло пользу.

Дубровская вздохнула. Выжать слезу у Инги Петровны было столь же сложно, как добывать из камня огонь. Но ведь она и не ставила перед собой подобной цели.

– Но главный вопрос заключался не только в том, как, но и зачем проделала Инга Петровна столь хлопотную операцию, – подчеркнула Лиза.

– Не сомневаюсь, вы и здесь нашли верный ответ? – спросила Инга, окидывая адвоката недобрым взглядом.

– В общих чертах, – подтвердила Дубровская. – У вас возникли большие проблемы с законом. До последнего времени вам удавалось относительно успешно решать неприятные вопросы, не доводя до возбуждения уголовных дел. Но обстоятельства последнего года вашей работы в строительной фирме «Эдельвейс» складывались не в вашу пользу. Произошло несколько несчастных случаев с рабочими по причине несоблюдения ими элементарных правил техники безопасности, что могло поставить крест на вашей карьере. Кроме того, вскрылась афера с отчетными документами, заголосили обманутые дольщики. Вам светили привлечение к уголовной ответственности, причем по нескольким статьям, и приличный срок лишения свободы. А имущество «Эдельвейса» пошло бы с молотка, покрывая причиненный вами немалый ущерб. Предвидя печальную развязку, вы поспешили предпринять меры, распродав имущество фирмы или переведя его в собственность «Стройиндустрии», во главе которой стоял Вощинский. Припрятав таким образом денежки, вы решили позаботиться и о себе. Какой толк в особняках и яхтах, если ты сидишь на тюремных нарах и не можешь воспользоваться своим богатством? Разграбив собственную фирму и инсценировав свое убийство, вы решили все вопросы. На «нет», как говорится, и суда нет. С кого спрашивать, если хозяйка «Эдельвейса» лежит погребенная в семейном склепе, а в офисе ее фирмы трудятся чокнутый Павел Осипович да юный юрист Степан? Правда, имелись у вашей грандиозной задумки некоторые «минусы», но ведь вам до них не было никакого дела. Догадываетесь, о чем пойдет речь?

– Не представляю, – отозвалась Инга Петровна.