Адвокат Казановы

– Я говорю о Дмитрии Александровиче и скромной девушке Норе, – пояснила Лиза. – Ну, что касается вашего мужа, тут все предельно ясно. Самовлюбленный охотник за богатыми невестами, с вашей точки зрения, заслуживал наказания. Проведя пятнадцать лет в заключении, он вышел бы на волю тогда, когда от его красоты остались бы одни воспоминания. Нора Малинина, выдаваемая за маникюршу, появилась в вашем доме не случайно. Сбивая молодого мужа с пути истинного, она готовила почву для будущего расследования. Вроде бы ее роль невелика, но именно благодаря Норе дело засверкало необходимыми красками. Чего стоило покушение на вашу жизнь, совершенное в присутствии дюжины свидетелей на берегу озера! Инга Петровна мастерски разыграла роль утопленницы. Каково было ей, чемпионке среди юниоров по плаванию, тонуть в десятке метров от берега, которые она покрыла бы несколькими движениями тренированных рук? Ее «спасли». Самое бы время успокоиться, но нет! Она умело настраивает прислугу против своего супруга, да так, что каждый из тех, кто работал в доме, оказавшись в зале судебного заседания, совершенно искренне «топит» молодого хозяина. Как хороший художник, Инга Петровна выверенными мазками создает нужный эффект. Штрих – и вот вам пес Прутик, загубленный живодером Серебровым. Еще мазок! – и бедная, перепуганная горничная рассказывает о телефонном разговоре между хозяевами, где Дмитрий, подобно злобному чудовищу, изрыгает угрозы в адрес жены. Таким образом, когда наша мастерица создала нужный депрессивный фон жития семейства Серебровых, пришел черед цветовых эффектов. Тут уже в ход пошли свидетели-тяжеловесы: управляющий Константин и маникюрша Нора. Последняя, правда, по части обличающих доказательств явно перегнула палку, но суд уже не замечал таких нюансов, записывая все новые и новые очки в пользу обвинителя. Вот только бедная девушка не рассчитала. Активно помогая преступнику, она и сама стала нежелательной свидетельницей. Поэтому, как только появилась удобная возможность, ее убрали. Смерть Малининой списали опять же на Дмитрия, благо для этого было все, что нужно: мотив и возможность. И вот уже Серебров, с тянущимся за ним кровавым шлейфом, осваивает чердаки и подвалы родного города. А госпожа Сереброва, о которой никто никогда и не вспоминал иначе как с известной присказкой: «Пусть земля ей будет пухом!», готовила пути к лучшей жизни за рубежом. Пунктом назначения избран солнечный Кипр, не так ли? Признаться, последний факт я почерпнула только что из вашего разговора, дыша пылью портьер…

Дубровская остановилась, чтобы отдышаться. Тут, по законам жанра, должны были раздаться аплодисменты.

Их не последовало. Вместе с тем ее слушатели, каждый по-своему, переваривали обличительную речь. Павел Алексеевич, сидя с расстроенным лицом в том же кресле, вертел в руках шляпу, словно удивляясь, откуда она взялась. Серебров, насупившись, переводил взгляд с жены на ее любовника. Инга Петровна молчала выразительно. Во взгляде ее стальных глаз отчетливо прослеживалась напряженная работа мысли.

– Я вас недооценила, – проговорила она наконец, обращаясь к Елизавете. – Признаться, тему возможной кандидатуры защитника для своего мужа я даже не рассматривала, прекрасно осознавая, что ему назначат бесплатного адвоката. А что можно было от него ожидать? Присутствия на судебных заседаниях, единичных вопросов свидетелям и вялой речи в прениях. Кто бы мог подумать, – вот уж не укладывается в моей голове до сих пор! – что вы проделали такую грандиозную работу просто так, даже не из-за денег?

– У ее мужа денег столько, что она может позволить себе роскошь работать ради удовольствия, – отозвался Вощинский.

– Это мало что на самом деле меняет, – одернула его Инга Петровна. И, обращаясь к Елизавете, продолжила: – Мой муж не заслуживал такой защиты, но ему, как видно, повезло. Вы отличный адвокат, и при других обстоятельствах я бы предложила вам немалые деньги за сотрудничество. Но сейчас вы поставили меня в затруднительное положение, из которого нет выхода.

– Нет безвыходных положений, есть только неприятные решения, – повторила Елизавета однажды услышанное выражение. – Мне нужно от вас одно: вы должны помочь мне снять все обвинения с вашего супруга.

– И самой сесть в тюрьму? Да вы с ума сошли, что ли! Неужели, потратив столько усилий для того, чтобы стать свободной, я добровольно сдамся? Да еще из-за того, чтобы спасти какого-то проходимца. Вы шутите!

– Довольно, – засопел Дмитрий, – здесь меня уже достаточно оскорбляли. Если у Инги не осталось к нам вопросов, мы, пожалуй, пойдем.

– Да, так будет лучше, – согласилась Дубровская, делая шаг к двери. – У вас будет время обдумать создавшееся положение.

Инга Петровна недобро улыбнулась:

– И вы думаете, что сможете так просто отсюда уйти?

– А что, нам кто-то может помешать? – осведомился Дмитрий.

Вопрос застыл у него на губах, поскольку Сереброва, отогнув в сторону полу блестящего плаща, достала из-за пояса пистолет. И направила его в сторону своих незваных гостей.