Адвокат Мироздания. Начало

- Твое второе Я решило расслабиться, - улыбнулся я и протянул ему фляжку. – Значит – все путем.

- Наверное, ты прав, - сказал он и сделал большой глоток. – Ну, пошли.

Через пятнадцать минут мы вышли на окраину некоего селения.

Это было обыкновенное село, ничем с виду не отличающееся от других сел в мире Севы и Эдика. Деревянные дома, огороды, колодцы и церквушка посередине.

- Здравствуй Питер, - поклонился Эдик. – Как же ты обнищал.

Я рассмеялся.

- Как мы “тебя” искать будем? – cпросил Эдик.

- Пойдем у местных спросим. Может им моё лицо знакомо.

- Ага, - Эдик скептически помотал головой. – Здравствуйте! Вы случайно не знаете, кто я и где живу, а то чего-то перепил вчера?...

- Эдик, ты – гений!

- Ты что? – опешил Эдик. – Серьезно?

- Отличная легенда, - улыбнулся я. – Я в запое. Ты мой собутыльник не из местных. Я пошел к тебе в гости, мы напились, пошли ко мне, по пути еще выпили, пришли, ты не знаешь куда идти дальше, а я - невменяем… Только, надо вести себя соответственно.

Эдик пожал плечами.

- Давай попробуем, - сказал он.

Мы обнялись и “пьяной” походкой направились в селение. Было довольно поздно, моросил противный дождь. На тракте, пересекающем село, не видно было ни души. Да и кто в такую погоду из дома вылезет.

- Может, постучимся к кому? – спросил я.

- Окстись, окаянный, - Эдик входил в роль. – Чтобы нас за бесов приняли и застрелили?

- Это ты окстись, - улыбнулся я. – Максимум - шапками закидають.

- Ну, давай тогда песни горланить.

- Какие?

- Не знаю… “Все по плану”, например.

- Ты чё? – я рассмеялся. – Хочешь, чтобы вместо шапок в нас вилы полетели?

- Эй, пьянь подзаборная! – раздалось сбоку. – Чё тут третесь?

“Играем”, - шепнул я Эдику.

Мы как были в обнимку, так и развернулись.

- О-о! Дедуля! Доброго тебе вечерочку! – воскликнул Эдик. За калиткой стоял дородный дед. С пышной седой бородой.

- Какой я тебе дедуля, прыщ ты бутылочный?! – “любезно” ответил дед. – Эвон, Ваську нашего нализал как. Нельзя ж ему, сердешному…

- М-м-м… - я промычал и дернул головой, подтверждая, что я – нализанный в хлам Васька.

- А чё нельзя-то, дедуль? Он ничего не говорил, пришел ко мне, и молвит, - “Хочу я сегодня нализаться в дым. Помоги мне, мол, друг мой …э-э… Данилко”. А я чё? Я друганам рад…

Я поражался. Эдик - прирожденный актер.

- Вот ты хоть и говоришь, что друг его, а правды-то и не знашь. – Дед грустно взглянул на меня. – При смерти он ходит…

- Как!? – Эдик казался искренним.

- Хворь у него какая-то… Лекарь районный сказал, что не жилец он. Алевтина моя вся уж испереживалась. Такой парень ласковый был. И в хозяйстве поможет и воды принесет. Дюже люб он нам…

- А баба-то есть у него? – зачем-то спросил Эдик.

- А то ты не знаш? Тоже мне, друган. Все девки по нему сохнут. По одному взгляду запрыгнуть готовы. А он нет… Другую судьбу себе выбрал… В услужение Господу нашему…

- Он монах чё ли? Я и не ведал…

- Да ну, - дед махнул рукой. – Какое там. Не верующий он, прости Господи его душу. А, токмо, зарекся он. Вот, мол, церковь дострою, тады и умирать можно. Вот, достроил и слег. Как на ногах стоит, ума не приложу, все в лежку лежал…

- Это допинг, дедушка, - сказал Эдик.

- Чавой? Слово како-то заморское…

- Я говорю – горилки принял и встал…

- А-а, так ему потом еще хуже будет… А что на вас за одёжа какая, бесовская.

- Так, уделался он, пока до меня добрался. И меня всего уделал и избу мою… Вот я и нарядил, что под рукой было…

- Чудно как-то…

- Так от ряженых осталось. Не выбрасывать же. Вот и пригодилась одежа…

- Ты, я смотрю, парень-то толковый, - дед улыбнулся. – Радеешь за друга-то…

- А как же, дедушка?…

- Ну, веди его до дому… А я Алевтину пришлю, состряпает чего-нить.

- Не надо, дедушка. Чего зря старого человека гонять. Я сам справлюсь. Ты лучше дорогу покажь. А то я-то у него не был ни разу, все он ко мне ходил.

- Ну, пойдем, покажу. Парень ты, видать, хороший, Данилко. Не бросил друга-то в канаве, до дому дотащил. Вот сам Васька - сердешный, видать, и друзья у него такие же… Хорошие, ведь, люди завсегда друг к другу тянутся…

Дед всю дорогу болтал. Видать, соскучился по общению. Иногда я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Эдик был виртуоз. Он так уболтал деда, что тот ему еще и бутыль самогона всучил со словами: “Накось. Продрог, поди…”

- Вот изба-то его, - сказал дед. – Должно быть открыто. Васька никогда не закрывается. Ты уложь его, Данилко. Пущай отдыхает. Эвон умотался как. А я пойду пожалуй… А то Алевтина наругает. Она у меня такая – злючая, но сердешная.

- Спасибо дедушка.

Старик ушел. Я выпрямился и вздохнул.

- Все косточки затекли, пока я пьяного изображал.

- Косточки у него затекли, - возмутился Эдик. – У меня руки отваливаются, тащивши тебя.

- Ты - молодец, Эдик.

Эдик улыбнулся и потряс бутылем перед лицом.

- Испробуем старорусского пойла?

- Погоди, сердешный друг мой Данилко. Сперва со здешним “мной” покалякаем.

Эдик рассмеялся и постучал в дверь.

Никто не ответил.

Я подошел и постучал в окно, в котором виднелась зажженная свеча.

Опять тишина.

- Пошли, - сказал я.

Мы вошли в избу.