Адвокат моей любви

— …Я несколько лет путешествовал по странам, изучал сексуальные традиции разных культур, — Максим на секунду сцепил наши руки в замок, но тут же разжал и стал легонько поглаживать между пальцев. — Особенно запомнился Таиланд. Там все первые впечатления обманчивы, а настоящее ютится в монастырях и ветхих лачугах. Сексуальные нюансы формируются под воздействием общественных отношений. У тайца на первом месте всегда семья, в которой он родился — отношения между супругами не так важны, как отношения каждого из супругов с их родителями. Нам это трудно понять, но бросить жену и собственных детей тайцу гораздо проще, чем порвать связь с родителями. К тому же часто браки не заключаются официально и расторгаются с обоюдного согласия практически мгновенно, а таиландские мужчины одержимы молодостью и любят заводить «побочных» жён…

Шеф легонько массировал мою ладонь. Я чувствовала, как теплело внизу живота, заметалась в предвкушении нежности душа. В интимном салоне не было в этот час посетителей, кроме нас с Максимом.

— …Склонность таиландских мужчин к внесупружеским связям с шестнадцати-семнадцатилетними девушками является основной причиной краха многих браков, хотя мужчина в тридцать пять лет у тайцев считается «поношенным» и уже старым. После разводов женщины остаются с детьми и, часто, родителями на плечах, а суды редко принимают сторону женщины…

Рассказ о тайцах, казавшийся неуместным, не мог вызывать во мне странные реакции. Я отчётливо чувствовала возбуждение. Оно предательски выступило румянцем на щеках и испариной на лбу. Я хотела отнять ладонь, но Максим не отпустил, снова на секунду сцепив наши руки в замок и продолжив ненавязчивые прикосновения. Я с удивлением поняла, что источником сексуального возбуждения оказался вполне безобидный массаж.

— …Таиландские женщины прекрасно осведомлены о похождениях своих мужей и научились ставить на теле мужа «якоря». Гуляка чувствует, что секс с другой женщиной не такой чувственный, не так приятны ласки… чего-то не хватает. А дело в неактивированном «якоре»…

Я знакома с Максимом всего ничего — даже в полные сутки не сложатся часы нашего общения, но уже прекрасно знала, что просто так ничего шеф не скажет. И не сделает. И этот массаж, и эти «якоря» явно не просто ради поддержания беседы — всё это несёт какую-то логическую нагрузку. По мнению Максима. Но что делать с моим мнением? Которого не было. Вырвать руку — признать, что массаж имеет на меня сильное воздействие. Будто Максим сам об этом не знает… Но это был новый опыт, полезный для меня, как для автора эротических романов, и как женщине… на будущее. Но… это же бесконтактный секс! Не его ли предлагал шеф? Эту черту я переступить не могла. Но и гордо хлопнуть дверью я тоже не могла: эта работа — моё спасение, моя надежда на стабильность… мой будущий дом. Мои мысли метались, бились в висках молоточками, пробирали то холодом страха потерять обещавшую финансовую стабильность работу, то ошпаривали протестом подчиниться абсолютно всему, что навязывал Максим.

— Максим, — я отняла у шефа ладонь, — спасибо за массаж, но мне бы хотелось установить другой «якорь» — профессионально обоснованный.

— Оксана, ты не перестаёшь меня удивлять… — шеф оборвал фразу на полуслове, но уже через секунду улыбнулся, как обычно. — Я как раз стремился подвести разговор к тому, что «якоря» — вещь не всегда полезная. Есть такие, которые надо отцеплять. Ржавые крюки зачастую тянут за нами прошлое: неоправданное чувство вины, сожаление о содеянном… или о том, что могло бы быть, если бы… Жизнь не состоит из сослагательных моментов, они делают её похожей на измученную царь-рыбу, испещрённую ржавыми крючками с оборванными лесками, которые опутывают неразрывным коконом. Иногда нужен кто-то с ножницами, чтобы разрезать сослагательную сеть и помочь избавиться от якорей. Только не все царь-рыбы осмеливаются разрешить себе себя и принять помощь от человека с ножницами… А массаж… ты никогда не задумывалась, почему влюблённые часто держатся за руки?..

Несколько часов до обеденного перерыва пролетели, как пять минут. Незаметно, легко и очень быстро мы стали общаться с шефом, как давние друзья. Я отпустила внутреннего ребёнка, и с искренним любопытством и ни с чем несравненным удовольствием новых открытий впитывала всё, что рассказывал Максим. Мы, порой захлёбываясь смехом, искали небанальные зоны для установки якорей «поднять паруса»[3] и «полный штиль»[4]. Эти шуточные названия родились в минуты дружеской потасовки.