Адвокат моей любви

— Да, это было… танцевально… Андрей, я не хочу нагружать тебя всеми проблемами, которые решает эта работа.

— Какими проблемами? Оксана, проблемы должен решать я, а не твоя работа.

— Ну, одну уже Марат решает.

— Понял. Ещё что?

— Я… пишу женские романы. Мне было интересно в плане новых впечатлений и знаний. А Максима заинтересовало именно моё творчество.

— Не сомневаюсь. Он давно искал креативного директора с творческой жилкой. Боюсь представить, как он взял тебя в оборот.

— Он очень помог разобраться в себе, Андрей. Мне страшно от мысли, что белая полоска моей жизни окажется очень тонкой и снова наступит…

— Новое утро и новый день. У тебя есть я. У меня есть ты. Вместе у нас не будет чёрных полос. Я не питаю привязанности к зебрам. А ты ещё не знаешь, что приготовил тебе Симка.

— В смысле?

— Как креативному директору. Но пусть он сам скажет. Только я начинаю понимать, что то, что предложу тебе я, станет неактуальным.

— Ты о чём?

— Сим рассказывал про успехи своего нового директора. Но имя «Оксана» только подпитывало мысли о тебе, и слушал про незнакомую умницу я невнимательно. Знать бы, что та Оксана — это ты… моя Оксана.

Я подняла глаза на Андрея. Он коротко поцеловал меня. А я вспомнила одну маленькую игру, в которой выиграла…

— Максим! Ты мне кое-что должен!

— Оксана! Это нечестно!

— Почему это?

— Разговор был про офис!

— Не помню такого! Разговор был про один день!

— Уже вечер!

— Не увиливай!

— Это моя прерогатива устраивать всякое!

— Власть переменилась!..

* * *

— И что за задания ты ему придумала?

Мы сидели с Леной во дворе её дома и наблюдали, как Данилка устраивал в песочнице бои лопатками. Подруга порывалась остановить поединок нового вида дворового спорта, но я удерживала её — мальчишка должен набивать шишки и терпеть ссадины, должен уметь держать удар, терпеть поражения и делиться победами. Ему явно не хватало отца, и хоть Лена не тряслась над ним, как курица, но на скамейке продолжала сидеть с заметным усилием над собой.

— Да ничего не придумала, не успела. Он меня купил.

Я улыбнулась, вспоминая, как не хотел Максим в кругу семьи становиться мальчиком на побегушках. Что ни говори, а даже лучшему в мире психологу иногда нужен психолог. Максим когда-то стал центром семьи Андрея, и потерять эту маленькую, но важную для него роль не хотел. Недополучив любви рано ушедшей матери и вскоре за ней погибшего отца, он купался в любви приёмных родителей. Было удивительно наблюдать, как кормила его с рук Вера Михайловна, обмакивая кусочки шашлыка в соус и вытирая салфеткой испачканные губы. Как, по-детски зажмурившись, успешный бизнесмен подставлял лицо заботливым рукам, как потом целовал их, благодаря женщину за любовь. Он был благодарным сыном. У таких родителей других детей быть не могло. Узнав, что у Данила нет отца, Виталий Семёнович попросил номер телефона Лены и тут же позвонил ей. Они разговаривали недолго, но отец адвоката быстро сумел уговорить подругу на выходные привозить мальчика к ним. А ещё лучше — приезжать вместе. Мне его предложение понравилось — я невольно стала примерять шефа на роль мужа для Лены, на роль отца Данила. Мальчишка не скучал, причём ни меня, ни мать Андрея к нему особо не подпускали, аргументируя, что женского общества ему хватает с избытком. Но Лене звонили, когда Данил хотел этого. Сначала думали, будет проситься домой, но он взахлёб рассказывал, как рыбачил с дедом на Мане, как катался на старой соседской лошади по имени Матрёшка, как быстро мчался на моторной лодке далеко-далеко вверх по течению за ягодой и грибами, плавал со спасательным кругом на плёсе и забивал гвоздики в кусочки досок. Впечатлений мальчику хватило с избытком, и уезжал от стариков он с неохотой. А я понимала, почему Марат хотел дом, и позвонила ему, предложив купить его в Усть-Мане. Один продавался как раз на улице родителей Андрея. Марат заинтересовался, и это очень обрадовало.

— Как это — купил? Дорого продалась? — хохотнула Ленка.

— Ну как сказать… дорого ли. Он обещал рассказать о себе что-то существенно важное, о чём не знает его семья.

— Компромат сам на себя сливает.

— Сама удивляюсь. Но догадываюсь — или факт будет неважнецкий, или у Максима есть смысл слить его. Только если он думает, что в чём-то там признается, а я побегу докладывать Андрею или его родителям — он ошибается.

— Да уж. Откуда ему знать, что ты не типичная женщина, а могила для чужих тайн.

— Ох, Ленка, как жить-то оказывается хорошо! — я потянулась, прикрыв рукой зевоту и счастливо улыбаясь воспоминаниям проведённых с Андреем ночей.

— Рада, что у тебя жизнь налаживается. Только мне кажется — зря ты так с Маратом. Столько лет вместе, дети, внуки. Ты сама ещё два месяца назад рвалась к нему, а теперь — Андрей. Без году неделя.

— Да... Ещё недавно я мучилась от мысли, что у Марата есть жена и сын. Теперь мучаюсь от мысли, что их нет. Кто бы мне раньше сказал, что так будет, покрутила бы у виска.

Лена повернулась и посмотрела мне в глаза:

— Ты изменилась, Оксан. Расцвела, стала уверенней, улыбаешься. Как-то успокоилась даже.