Адвокат моей любви

— Наверное, да. Со стороны виднее. Мне и правда теперь спокойно.

— Подумай ещё пять раз, Оксан. Я уверена в Марате, а твой Андрей мне кажется ненадёжным.

— Почему? Вы же не знакомы. В субботу поедем на пикник, родители Андрея пригласили к ним, но мы подумали, что поедем на Ману дикарями. Познакомитесь, наконец.

— Ты сама рассказывала, что адвокат твой сразу сказал, что третьей жены не будет. И вот, пожалуйста — знакомит с родителями, но не делает предложение. Как так?

— Так мы два месяца только встречаемся.

— Угу. Вам не по двадцать лет. В сорок уже через неделю понимаешь — твой человек или нет. Нет, не верю я ему. Пройдёт влюблённость, глаза откроются, а Марат уже совсем остынет. И снова — жизнь полоска чёрная. А там и Максим твой с работы тебя по-братски выпрет. И что?

— Лен, ну ты чего?.. Замуж тебе надо.

Лена фыркнула и замолчала. Я была уверена, что внутри себя у неё происходит монолог, где она откровеннее и убедительнее. Но она не хочет навязывать своё мнение, а я понимаю её опасения и отношение к незнакомому адвокату — Марата она знала столько же, сколько меня — вся наша жизнь прошла на её глазах. Но она действительно прошла. Между мной и Маратом осталась привязанность, но это было другое чувство. Благодарное. Заботливое. Дружеское. И появилось понимание и приятие того, что десять лет — всё же срок. Мы изменились. Обстоятельства изменились. И то, что хранит память — не повторится. Мы скучали по времени, проведённому вместе, но не друг о друге. Это уже давно остыло… прошло. Мы — вот они. А тех минут, часов и дней не вернуть. Лене объяснить это чувство трудно. Да и надо ли? Пройдёт время, она также будет радоваться моему счастью с адвокатом. Может быть, с Максимом познакомится, и у них что-то получится.

Я смотрела на подругу и видела недавнюю себя со стороны — отчаявшаяся, бьющаяся ради детей, уставшая от проблем и жизни одинокая женщина с потухшими глазами, просроченными счетами и отсутствием понимания, как жить дальше. Мою жизнь изменили мужчины. Трое. Один полюбил. Второй дал работу и научил, как разобраться в себе. Третий простил и помог простить себя. И все стало по-другому.

Солнце засияло внутри. Снаружи оно было всегда. Только внутреннее солнце дарит тепло, уют и счастье. Все трое зажгли его во мне. Человеку для счастья надо очень мало. Не деньги, машины, украшения и дворцы. Человеку для счастья нужен человек. Чтобы повязал шарф зимой, накормил с рук ужином, держал за руку, обнимал и любил. И ты сделаешь для него то же самое и что-то ещё.

— Лен... всё будет хорошо.

Подруга повернулась, серьёзно посмотрев в глаза. И с застарелой тоской и усталостью, совершенно не веря в то, что говорит, ответила:

— А то ж... будет... когда-нибудь… Когда я стану кошкой...

* * *

На работе кипела подготовка к лазерному шоу: на день города наша компания «Напряжение» стала спонсором общегородского кулинарного конкурса и открытого показа женского белья. Оба моих рабочих телефона разрывались от звонков поставщиков и кулинаров, готовящих сладкие угощения для гостей праздника, дверь не закрывалась от потока курьеров, заваливших презентационный зал рекламными буклетами и женским бельём, компьютер зависал от бесконечных сообщений от дизайнеров и администраторов «полей», где я затеяла ремонт и смену дизайна, стремясь каждый бутик сделать уникальным.

Шеф мотался с утра до вечера, заказывая мобильные прилавки и автолавки, договариваясь с домами культуры об аренде для проведения показов, записывая очередной выпуск своей передачи и помогая в работе Андрею, как помощник-психолог. Выведать обещанную тайну просто не было времени. Да и махнула на неё рукой. К концу сумасшедшей недели я остро нуждалась в передышке и уже грезила умиротворением таёжного отдыха.

В субботу проснулись рано, Андрей обещал приехать к десяти часам: добраться до места, не избежав пробок, не получится, а к полудню уже хотелось купаться и жарить шашлык. Пока пили кофе, завязался спор: Лена задумалась о круглосуточном садике для Данила и взяла недельный отпуск, чтобы собрать необходимые документы и заодно выбить путёвку в санаторий. Данил родился альбиносом, и подошло время планового посещения врачей.

— Лен, давай я буду к себе его забирать. Или Яна согласна сидеть с ним. Она и в Москве няней подрабатывала.

— Тебе не до Данила, Оксан. Я прекрасно понимаю, что всему приходит конец, и вечно это продолжаться не может. И Янке тоже это не надо — быть привязанной к чужому ребёнку. Не переживай о нас, ходят дети в круглосуточные сады и ничего, живые.

— Данилу не подойдёт такой. Ты и частный-то выбирала, чтобы воспитатель с медобразованием и хороший врач в группе.

— Ничего. Он уже всё равно окреп, не то, что ещё год-полтора назад.

— Лен, мне не нравится эта затея. Поломанная психика ребёнка из-за какой-то твоей работы…

— Сейчас вся работа такая. А такие шефы-максимы, как у тебя — штучные экземпляры. И не с моим везением на такого напороться. Нет, Оксан. Я так решила — так и будет.