Адвокат моей любви

И наш молчаливый разговор с Маратом никуда никогда уже не денется. Но ещё я поняла, что чего-то не хватило... что-то с Маратом мы не сделали, что-то, что превратит многоточие в запятую… научит идти по жизни не вместе, но рядом… Не хватало какого-то завершающего мазка… Я ещё не могла понять, какого именно.

Мне вдруг показалось, что в этот вечер ироничная Судьба уже смешивает краски, поглядывая на нас с предвкушающей улыбкой, выбирает яркие оттенки, размазывает острые углы, растушёвывает темноту пунцовым закатом, закрывает до поры последний штрих вуалью прохладного тумана. Но уже заискрились её весёлые глаза хрустальными вспышками первых звёзд. И очень скоро она пойдёт по Млечному Пути вершить другие судьбы, предоставив нас самим себе.

— Спасибо… — прошептала я одними губами.

И вышла из машины с улыбкой. Хотелось смеяться, обнимать всех, набрать полную грудь воздуха и выпустить его с криком радости, обняв пылающее небо. Мне была непонятна случившаяся со мной перемена. Я посмотрела на Лену и рассмеялась. Она выглядела так трогательно, смущаясь неожиданной встречи и пока ещё не осознав, что всколыхнулось в её душе. А я уже знала. И взгляд у открытого окна мне тоже всё сказал.

Я подошла к Марату, застывшему у шатра. Он смотрел на меня во все глаза, непонимающе растягивая губы в неуверенной улыбке.

— Ты как, моя? Накачали тебя микстурами?

— Я не твоя, — у обняла бывшего мужа так крепко, как могла. — Но называй меня так всегда, ладно?

— Ладно, — Марат разжал мои объятия и, взяв за руку подвёл, к Андрею: — Обидишь… УБЬЮ… Лен! Как ты? Завтра…

Я уже не слушала, что будет завтра. У них теперь свои планы. Свои дела. Свой сын. И разные жизни. Им надо всё это уместить. Решить. Сделать правильно. Я прекрасно знала, что всё у них будет хорошо. Хоть и порознь. Потому что я верила в Марата. Никогда ещё я не верила Марату так, как теперь.

— Андрей…

Я смотрела в глаза адвокату. Прямо и спокойно. Я не собиралась просить прощения за то, что обнимала Марата. Я хотела сказать другое.

— Он дорог тебе. Я знаю. Ты не должна оправдываться…

— Я хочу сказать, почему он мне дорог.

— Ты ему дороже, поэтому он… Иди сюда.

Адвокат потянул меня за руку и, развернув к себе спиной, обнял. Я смотрела, как спокойно Марат о чём-то разговаривает с Леной. Откинула голову на плечо Андрея и нежилась в его тёплых объятиях.

— Ты не договорил, что он?.. Что Марат?

— Он сам скажет.

— Ты настоящий адвокат… Всё про всех знаешь и никому ничего не говоришь.

— А ты — моё глобальное потепление.

— Ага-ага…

Мне вдруг вспомнилась моя недописанная книга. «Внедорожная любовь». Вряд ли я допишу эту мелодраму. Она больше не отзывалась во мне… Мне больше не хотелось делиться с миром своими переживаниями, сомнениями и страхами. Мне стало нечего переосмысливать. Мне стали нужны настоящие объятия. Настоящие поцелуи. Настоящие отношения.

Я хотела просто жить. По-настоящему.

---------------------------------------

[1]Автор стихов Анна Опарина

Эпилог

— Поджарила?!

Едва я подошла к стойке охраны, из комнаты отдыха с кружкой одуряюще пахнувшего кофе вышел Максим. Его взгляд, застывший на перевязанных пальцах, красноречиво выдавал чувства шефа.

— Нет, ногти выдрала.

— Зачем?.. Брр… Почему?.. То есть — как?!

— Тебя же приглашали на пикник. Был бы с нами — знал бы.

— Только меня там и не хватало!

— Был момент, когда очень не хватало.

Максим не шелохнулся, но я сразу поняла, что в нём включился «режим психолога». Казалось, он подобрался, как хищник, почуявший добычу, а его взгляд стал взглядом учёного, перед которым встала новая наиинтереснейшая задача. Я вздохнула: теперь не рассказать не получится — Максим будет ходить весь день с видом ребёнка, которому пообещали, но не дали мороженое. Его гибкий острый ум и высокий интеллект требовали сложных задач. Шеф любил быть в толпе. Ему хватало нескольких минут наблюдений, и он уже знал о человеке всё. Он читал людей не по слогам с букварём, как те, кто называл себя психологами, получив высшее образование. Максим выпивал человека залпом со всем шлейфом застарелых проблем, резко встряхивал, взбалтывая и смешивая, как многокомпонентный аперитив для ума, порой добавлял кусочки льда, или разогревал на медленном огне, и мягко отсеивал всё, что мешало быть успешным и счастливым. Шеф был человеком, рядом с которым жить становилось легко и радостно. Я уже не могла представить себе мир, в котором нет Максима. Сиять внутренним светом начинали все, к чьей жизни он прикоснулся. Мне всегда казалось, что я — его любимая игрушка, у которой психологических трудностей столько, что не справиться даже ему. Но я ошибалась. Весь персонал «Напряжения» чувствовал себя так же. И никто не хотел лишиться этого ощущения. Максим наполнял здоровьем и радостью жизнь своих родителей. Он постоянно заставлял их чувствовать себя необходимыми и любимыми.