Адвокат по сердечным делам

Евгения не могла ждать! Ей нужно было сообщить новость Дубровской, а потом мужу. Разговор с адвокатом занял пятнадцать минут, зато до мужа она так и не дозвонилась. Механический голос оператора упрямо советовал ей позвонить позже. Но ждать она не могла. Наскоро попрощавшись с коллегами, она предупредила их о том, что уезжает, придумав в качестве предлога внезапную болезнь дочки. Ее отпустили с легким сердцем, полагая, что заключительный банкет без присмотра начальницы пройдет намного веселее. Евгении даже предоставили машину редакции, заверив, что сами вернутся назад дневным поездом.

Водитель вел машину по заснеженной дороге домой, а она думала о том, что прошло уже почти три месяца и весне пора вступать в свои права. Она любила весну. Это время года давало ей надежду. Что бы ни случилось, Женька решила сегодня же выставить из своего дома Машеньку! Это будет несложно сделать, учитывая, что ей никто не воспрепятствует. Супруг, слава богу, в отъезде. Если девчонка решит проявить упрямство, Швец применит силу. Если понадобится, она позвонит в милицию или вызовет ОМОН.

Внезапно сердце ее томительно сжалось. Ей пришло в голову, что телефон Александра молчит неспроста. А если он придумал отговорку о своей поездке на соревнования, а сам остался дома? Или он решил вернуться пораньше, чтобы использовать возможность побыть с Машенькой наедине? Ее ладони увлажнились, а в висках гулко застучала кровь. Что произойдет, если она застанет их вместе? Евгения не знала, хватит ли у нее самообладания Нины, чтобы уйти от конфликта достойным образом. К тому же у нее были дети, а грузинских родственников, готовых укрыть ее в горах, не наблюдалось вовсе. Как бы то ни было, она поняла, что все проблемы она решит сегодня ночью. Завтра, когда взойдет солнце, Машеньки в их доме больше не будет! Ночной кошмар рассеется, и жизнь ее семьи опять придет в норму…

За окном уже легли синие сумерки. Мимо проносились темные силуэты росших вдоль дороги сосен. Мелькали и убегали вдаль неяркие огни поселков. Машину мягко покачивало из стороны в сторону, и Женя прикрыла глаза. Ей снился укрытый снегом дом, похожий на пряник в белой глазури. В окнах горел свет, и она, как это часто бывает во сне, преисполнившись некой сверхъестественной силы, могла заглянуть в каждую из комнат, находясь при этом снаружи дома. Вот, жарко дохнув на стекло, она различила в сумраке мерцание ночника и поняла, что перед ней спальня Василисы. Девочка спала, подложив кулачок под подушку. Длинные ресницы стрелами легли на пухлые щеки. Безмятежный сон хозяйки комнаты хранил старый плюшевый заяц, одно ухо которого давно валялось в ящике с игрушками – у Евгении все никак не хватало времени его пришить. По этому поводу они когда-то даже ссорились с Александром. Тот из принципа не позволял делать Нурии то, что, по его мнению, должна была делать мать. Тогда она обижалась на него, а сейчас, выхватив из ветви ели зеленую иголку, пришила ухо на место и даже повязала на шею зайцу большой алый бант. Послав девочке воздушный поцелуй, она легко прошла через стекло назад. Взмахнув руками, как крыльями, Евгения устремилась к окну, подсвеченному голубым светом. Там за компьютером сидел Иван. Он смотрел в монитор, а его пальцы быстро-быстро бегали по клавиатуре, набивая текст. Едва ли не впервые Евгения заметила, как сильно он подрос, из угловатого подростка превратившись в молодого мужчину, чем-то похожего на Александра, а во многом напоминающего ее саму. Она дунула ему в затылок и рассмеялась, увидев, как он озадаченно закрутил головой, не понимая, откуда в комнату залетел сквозняк. «Пора спать, сынок», – шепнула она и бесплотным призраком вылетела в коридор второго этажа.