Адвокат по сердечным делам

– Да, если ты сомневаешься, выйди и посмотри на мою машину. У нее разворочен капот! – зло сказала она. – Хочешь мне сказать, что такие следы оставляют привидения?

– Ну, я тоже не верю в потусторонние силы, – заметил он. – Но повреждения на машине не всегда связаны с наездом на пешехода. Ты могла сбить животное. Ты могла, например, заснуть за рулем и очнуться от удара о какое-нибудь препятствие. Тут уж что только не померещится!

– Я бы тоже хотела, чтобы все это оказалось лишь сном, – горько ответила она. – Но на машине есть следы крови, и она принадлежит живому существу. Кроме того, я тебе еще не сказала, что остановила машину и увидела его…

– Кого?

– Лежащего на земле человека. Он не шевелился, и я побоялась приблизиться к нему. Я позвала его несколько раз, но он не отозвался.

– Кто это был? Мужчина? Женщина?

– Если бы знать! – воскликнула она. – Я видела только скрюченное тело, бесформенную массу. Его лицо было закрыто капюшоном.

– Значит, ты видела его, но даже не подошла, чтобы проверить, жив он или мертв? – переспросил Александр. – Ты просто села в машину и уехала?

– Да, – проглотила комок в горле Евгения.

Она услышала в вопросе мужа осуждение, но была готова к нему. Сбить человека – и из-за трусости даже не удостовериться в том, жив он или нет, нужна ему медицинская помощь или ему уже ничего не поможет, было непростительно даже для жены. А ведь Женечка Швец любила порассуждать о порядочности, о людской чести и предательстве. Она посвящала свои статьи людям, сумевшим выстоять в тяжелых жизненных обстоятельствах. «В жизни всегда есть место подвигу», – любила повторять она. И что же теперь? Сбив человека, она удрала с места происшествия, испугавшись, что ее привлекут к ответственности и осудят. Она побоялась, что на нее посмотрят косо, с ней никто не захочет иметь никаких отношений. Но какое ей дело до всех остальных, если ее осуждает самый близкий и любимый человек, ее муж? Он разочарован, хотя пока что пытается скрыть это. Но как это скажется на их отношениях? Сможет ли он любить ее, как раньше, зная, что в критический момент она задумается лишь о собственном благополучии? И, движимая безотчетным страхом из-за того, что она может его потерять, Женя начала сбивчиво искать себе какие-то оправдания:

– Сашка, я не знаю, как это произошло. Я в тот момент была как помешанная! Шутка ли сказать… Человек! Конечно, я должна была проверить его пульс, оказать ему помощь. Хотя что я умею? Во всяком случае, я могла довезти его до больницы. Но мне вдруг стало страшно! – Она закрыла лицо руками и замотала головой, словно отгоняя прочь видения ее сегодняшнего утреннего кошмара. – Так страшно, как никогда в жизни! Я побоялась подойти к нему, не решилась заглянуть ему в лицо. Что бы я там увидела? Кровавое месиво?! Боже мой, я действовала как идиотка! Стояла, смотрела на него. Кажется, плакала. Но что было ему до моих слез? Конечно, ты осуждаешь меня, и имеешь на это полное право. Я сама осуждаю себя. Ты бы, конечно, поступил по-другому. Не то что я…

Евгения говорила взахлеб. Слова обгоняли друг друга, словно она боялась, что он не дослушает ее до конца, прервет ее исповедь каким-нибудь резким замечанием. Его лицо и вправду казалось ей чужим, мраморным. Должно быть, Александр просто не знал, как реагировать на неожиданное признание жены.

– …зачем я вообще поехала этим лесом? Зачем я не стояла в пробке, как все нормальные люди? Почему я мечтала за рулем? Почему я была так неосмотрительна? Знаешь, теперь всю жизнь мне придется отвечать на эти бесконечные «почему» и «зачем». Но самое главное, что меня сейчас гнетет больше, всего: почему я не попыталась оказать ему помощь?

– Не глупи, – вдруг негромко сказал он. – Я вовсе не пытаюсь осудить тебя. С чего это вообще пришло тебе в голову? Вместо того чтобы спасать незнакомого человека, ты стала спасать себя. Это обычные, заложенные в человека самой природой инстинкты. Но теперь мы должны подумать, как обезопасить тебя на будущее…

Она не поверила своим ушам.

– Ты хочешь сказать, что не осуждаешь меня за убийство?!

Он поморщился:

– Выбирай правильные выражения. То, что ты совершила, на языке закона убийством не является.

– Но все-таки это – преступление? – настаивала она.

– А если это несчастный случай?

– То, что я бросила его одного на дороге, – это уже не несчастный случай. Это мое преступление. Я обрекла его на смерть так же, как это сделала бы, пырнув его ножом.

– Но ты же этого не хотела?! Какое же это преступление?

– Я должна была оказать ему помощь, но не сделала этого! Не пытайся меня успокоить, уверяя, что ничего страшного не произошло. Я – взрослая женщина и могу оценивать свои поступки. Зачем ты мне говоришь то, во что сам не веришь? Ведь ты сейчас в ужасе, да? Ты не ожидал, что я поступлю таким образом? Так к чему тогда весь твой такт? Зачем ты мне морочишь голову своими утешениями? Если хочешь, ругай меня, называй убийцей, но не разыгрывай из себя моего адвоката…

Александр разволновался. Он принялся ходить по спальне взад и вперед, выслушивая самобичевания жены.