Адвокат по сердечным делам

– Может, ты все-таки объяснишь, что с тобой происходит? С чего вдруг ты стал таким добрым? Признаться, я уже успела отвыкнуть от того, что ты просто говоришь со мной, а тут – такой интерес к моим делам и столь неожиданное предложение! Ты сбиваешь меня с толку. Говори, в чем тут дело?

Александр немного помялся. Он не собирался признаваться ей так быстро и вообще предпочитал держать свои карты при себе. Но Евгении трудно было отказать в наблюдательности, и он решил, что блефовать дальше не имеет смысла.

– Я сегодня был у Дубровской, – сказал он.

– Та-ак! – протянула Евгения. Похоже, сегодняшний день был полон сюрпризов. – И что же ты там делал?

– Говорил с ней о твоем деле, разумеется!

– И Дубровская посоветовала тебе взять к нам домой потерпевшую?

– Не говори чепуху. Конечно, нет! Но зато она мне подсказала, что твое дело можно решить миром, если договориться с потерпевшей. Это был бы замечательный вариант! Нам еще повезло, что рядом с ней нет кучи злобных родственников. Машеньке некуда идти, кроме нашего дома. Здесь мы сможем куда быстрее договориться с ней, чем если бы ей было куда вернуться.

– Значит, ты все уже продумал, – саркастически заметила Евгения. – Во всяком случае, мне теперь понятно, откуда взялась такая внезапная любовь к ближнему. Тобой движет, как всегда, только расчет.

Александр улыбнулся и пожал плечами. Якобы что же делать, если я такой? Но его супруга в этот раз если и сердилась, то только для виду. На самом деле ее вполне устраивал предложенный мужем план. Это был в каком-то роде компромисс совести и здравого расчета. С одной стороны, Евгения могла оказать помощь девушке, чем притупила бы свои душевные терзания. С другой стороны, это был вполне достойный вариант завершения ее дела. В конце концов, ей была совсем небезразлична ее собственная судьба. Конечно, она совершила преступление, но потом покаялась, пришла с заявлением в органы милиции, и то, что дело в отношении ее прекратили, – так это только по закону. Машенька ее простила. Это ли не лучшее доказательство того, что она – совсем не плохой человек, только немного испуганный и запутавшийся! Короче, все складывалось как нельзя лучше, и Евгения была даже благодарна мужу, что он предложил ей такое замечательное решение.

– Я согласна! – сияя, сказала она. – Мне и самой не терпится со всем этим побыстрее покончить. Стара я уже для участия в таком боевике.

– Вот и отлично, – воодушевился Александр. – Будем надеяться, однако, что твоя подружка не задержится у нас надолго. Ты же знаешь, я не выношу в доме посторонних людей.

Она об этом знала. Александр с трудом переносил длительные визиты родственников, когда они приезжали к ним погостить из других городов. Присутствие в доме посторонних людей нарушало привычный уклад его жизни, заставляло отказываться от тех вещей, к которым он привык. Разве получилось бы у него при них проводить в ванной комнате больше пятнадцати минут, в то время как он привык находиться там по часу, читая газеты, принимая душ, балуя себя питательными масками для лица. При гостях нельзя было ходить в трусах или в трико, а он любил демонстрировать жене свой безупречный внешний вид. Никаких милых его сердцу игр с Василисой, никакого лежания на диване перед телевизором. Все его время занимали люди, которые хотели не только есть и пить, но еще и предпочитали, чтобы он тоже это делал вместе с ними. Пустые разговоры далеко за полночь, беспорядок в ванной, чужие вещи в шкафу и коридоре. Ему было за что не любить гостей! Поэтому Евгения понимала, на какой подвиг он идет, предлагая взять к себе домой девчонку, которую он никогда до этого не видел.

– Знаешь, а вдруг она не согласится? – В ее голосе звучало беспокойство. – Откажется, и все. Кто ее знает? Быть может, у нее совсем другие планы.

– Нет у нее никаких планов, – категорично заметил Александр. – Ей некуда идти. Но если она вдруг начнет кочевряжиться, хорошенько поговори с ней. Уговаривай ее, пообещай что-нибудь. Она – девчонка из деревни. Должна, думаю, клюнуть на такое предложение.

– Ох, если бы… – пробормотала Евгения. В уме она уже начала составлять план беседы, перебирать аргументы. Машенька казалась ей пока что особой весьма сговорчивой, но ведь она могла взбрыкнуть и мило отказаться. А если к ней вернется память? А вместе с ней – и осознание того, что с ней поступили преступно?

Евгения нервничала. Все ее будущее зависело, казалось, от милости этой девушки, которую она некогда обрекла на смерть. Согласись она переехать к ним в дом, и разом решатся все проблемы семьи Швец. Во всяком случае, Евгения в это свято верила…

– Все это так неожиданно, – пробормотала Машенька, получив приглашение. – Я даже не знаю, что вам сказать…