Адвокат по сердечным делам

– Мне кажется, что нам нужно проститься с Машенькой, – сказала она, расчесывая перед зеркалом свои длинные пушистые волосы. – Что ты об этом думаешь?

Вопрос, который в ее устах прозвучал обыденно, на самом деле дался ей непросто и был результатом долгих размышлений.

– Что?! – удивился супруг, приподнявшись с подушек. – Чего ты сейчас несешь? Как это – проститься?

Он не спал всю ночь и собирался поваляться в кровати подольше, благо заседание Комитета по физкультуре и спорту было назначено на два часа. В доме было тихо и сонно, как обычно по утрам, и он отнюдь не был благодарен жене за беспокойное начало дня. Разумеется, она прекрасно спала всю ночь и вот сейчас, прежде чем идти на службу, решила испортить ему настроение.

– Мне кажется, что мы уже достаточно сделали для нее, предоставив ей крышу над головой. Но не может же это продолжаться вечно?

– Ты собираешься выставить ее на улицу?! – с таким неподдельным ужасом в голосе произнес Александр, что Евгения едва не фыркнула. Словно она сейчас же выгонит девушку на мороз в одном исподнем!

«Благодаря тебе она не уйдет из нашего дома голой», – хотела было сказать она, но вовремя остановилась. Муж не должен был знать, что она, улучив благоприятный момент, пробралась в комнату девушки и как следует исследовала ее шкаф. То, что она увидела, повергло ее в шок. Гардероб потерпевшей изрядно пополнился новыми дорогими вещами. Если учесть, что платили они ей не слишком много, плюс то, что часть этих денег она откладывала для своей родни, Машенька вряд ли могла позволить себе столько модных красивых нарядов. Догадаться, кто был ее щедрый спонсор, решивший приодеть бедняжку, было несложно. Александр сам признался в этом, сказав жене только часть правды. На самом деле он потратился на Машеньку куда больше, чем посмел сообщить. К счастью для самой Евгении, ей на глаза не попалось изящное нижнее белье, приобретенное ее супругом-эстетом, но даже дюжина кофточек с глубоким вырезом заставила ее на мгновение почувствовать дурноту. Ее бросило в жар. Мужняя забота явно выходила за пределы простой благодарности за добросовестный труд, и никакие его возражения на данную тему не могли больше поколебать ее уверенность. От девушки следовало избавляться как можно скорее.

– Ты собираешься так просто выгнать ее на улицу? – повторил он свой вопрос и даже отбросил в сторону подушку, словно несправедливость по отношению к бедной девушке без дома и адреса возмущала его до глубины души.

– Ну зачем же выставлять ее на улицу? – сама себя спросила Евгения, закручивая волосы в жгут и подкалывая его на затылке шпильками. – У Катковых, между прочим, освободилось место домработницы, и я собираюсь порекомендовать Машеньку им. Тем более что она сама мечтала о такой работе.

– Но у Марии уже есть работа. Она работает у нас.

Взяв последнюю шпильку в руку, Евгения отвернулась от зеркала и уставилась на мужа с таким воинственным выражением лица, что он даже оторопел на мгновение.

– Когда мы брали Машеньку в дом, то договаривались с тобой, что это только на время. Или я что-то пропустила?

– Совершенно верно, – отозвался он. – Мы брали ее, предполагая, что сможем установить с ней хорошие, добрые отношения… – При этих словах Евгения едва не сломала шпильку, с силой воткнув ее в прическу. «Хорошие, добрые отношения» – это слишком мягкое определение для той симпатии, которой проникся к Машеньке ее супруг! – Мы говорили, что Машенька пробудет у нас, пока не будет решен вопрос с прекращением дела. Как я понимаю, этого пока что не произошло. Так чего ради ты сейчас затеяла весь этот разговор?

– Мне кажется, что держать у себя в доме потерпевшую, используя ее как домработницу, недопустимо. Это плохо скажется на том, как мое дело воспримет судья, – повторила она слова следователя и адвоката, удивляясь, почему это не приходило ей в голову раньше. – Мы можем предложить Машеньке деньги в качестве компенсации за те неудобства, которые мы ей причинили. Мы найдем для нее работу, и ей не нужно будет скитаться по городу в поисках. Разве это плохой вариант?

Для него это было просто ужасно! Лишить его возможности видеть девушку было равносильно медленной смерти. Она была для него сейчас как наркотик, которого он прежде не пробовал, но, один раз познав его вкус, не мог больше существовать без этой сладкой зависимости.

– Это невозможно! – вырвалось у него.

– Интересно почему? – уставилась на него Евгения, дожидаясь, что он выдаст себя.

– Мария еще не оправилась от полученных травм. У нее до сих пор есть проблемы с памятью. Ты хочешь, чтобы с ней опять что-то произошло?

– Что с ней может произойти у тех же Катковых? Боюсь, я не понимаю тебя. Она будет так же готовить пироги и присматривать за ребенком. Ей даже не доверят покупку продуктов, а заблудиться на их двадцати сотках ей будет затруднительно.