Адвокат с Лычаковской

Вот почему Кошевой уже третий день после похорон Сойки каждое утро старательно прихорашивался, словно шел на работу, и выходил из дома, каждый раз вежливо здороваясь с дворником. К вечеру старался не возвращаться, потому что всякий раз цербер в фартуке пропекал нового постояльца взглядом из-под лба. Всем своим видом напоминая: с Клима причитается мелкая монета за любезность, которую он проявляет, отворяя ворота. Не давать даже такой мелочи означало нажить врага у себя под носом, чего Кошевой, без того чувствуя себя на птичьих правах, не мог себе позволить. Поэтому единственный выход — как можно меньше попадать дворнику на глаза. Поскольку иначе как мимо него не зайдешь и не выйдешь, Клим решил проблему очень просто: пытался уйти утром и слоняться по Львову, пока хватало сил и не начинало рябить в глазах.

Фамилия этого цербера с Лычаковской вполне соответствовала внешности, прежде всего выразительному бульбастому носу. Звали дворника Игнат Бульбаш. Был он украинцем, и почему-то упорно не признавал в Кошевом своего. В целом производил бы впечатление неприветливого человека, если бы эта неприветливость распространялась и на других жителей. С ними же Бульбаш был на удивление любезным, и Клим, помучившись немного, решил: это он так действует на пролетариат своим присутствием. Потому что недолюбливали его и киевские дворники, даже увидев в первый и последний раз.

Вспомнив, что есть люди, на которых просто так, по неизвестным причинам лают в общем смирные собаки, Кошевой смирился с неприязнью дворника. Что дало лишний повод расставаться с мелочью всякий раз, когда Бульбаш открывал перед ним ворота, чтобы еще больше не дразнить гусей.

Хорошо, хоть ты за выход не берешь, подумал Клим, в очередной раз утром проходя мимо дворника и поздоровавшись при этом, даже отсалютовав двумя сомкнутыми пальцами. Тот в ответ повернулся спиной, демонстрируя занятость какой-то неотложной работой. Воспользовавшись тем, что Бульбаш не смотрит в его сторону, Кошевой не сдержался — плюнул. Ох и времена настали: даже дворники не воспринимают. Чего уж хотеть от таких, как Адам Вишневский или Магда Богданович…

Ступив на улицу и убедившись — хоть день сегодня не хмурый, Клим поправил шляпу и двинулся знакомым, уже привычным, не раз пройденным маршрутом.

Не на бульвар — до Вексклярской площади.

Язык до Киева доведет, есть такая присказка.

И во Львове киевского адвоката упорство и подвешенный язык не подвели. Менялы на Валах не нашел. Но несколько правильно заданных вопросов — и ему объяснили: лучше искать Юзя на Вексклярской. Охотно объяснили, куда идти. Долго не блуждал, а когда наконец вышел, первой мыслью было — обманули, воспользовавшись полным незнанием города.

Кошевой видел в своей жизни разные площади — как большие майданы, так и уютные площади. Успел пересечь несколько львовских площадей, названия в голове пока не удержались. Место же, которое открылось Климу, на первый взгляд совсем не соответствовало своему названию.

Для настоящей площади Вексклярская выглядела маловатой. Так, во всяком случае, ему показалось. Больше напоминала уютный проходной дворик, тихое место для встреч и деловых сделок в центральной, гораздо более оживленной части. Адвокат будто оказался в замкнутом пространстве, где с разных сторон надвигались серые, почему-то не слишком одинаковые каменные стены. Впечатление усиливало июльское солнце, точнее — его отсутствие. Лучи оживляли городские улицы. Ослабляли впечатление их величины и неодинаковости. Наоборот, подчеркивали нарядность, упорядоченность и продуманность городской среды. Но эту маленькую площадь солнце удивительным образом обходило. Даже откуда-то легонько потянуло чем-то промозглым, отдаленно напомнив Климу каземат.

Освобождаясь от неприятных воспоминаний, адвокат повел плечами. Действительно, с чего бы это оно… Ну, заехали туда, где привычное движение города замирает. Нечего волноваться. Тем более, первое восприятие действительно было обманчивым. Маленькая площадь жила по-своему, и горожане приходили сюда не для прогулок, потому что особо гулять тут негде. Если уж зашел сюда, не иначе имеешь большие дела.

За несколько дней Кошевого уже узнавали.

Клим до сих пор не простил себе наивности, с которой пришел сюда впервые. Конечно, как понял теперь, все это могло стать лишь досадным приключением. Если бы Сойка был жив, уже за несколько дней они бы наверняка вспоминали ее, как остроумный бытовой анекдот. Мол, вот так встречает королевский город подданных российского императора. Поэтому попытка отыскать пана Юзя и просить помощи именно у него оправдывалась отчаянием и безнадежностью положения.