Адвокат Земли и Литера Погибели (СИ)

— Они сказали, что ты больше не подозреваемый.

— Но тем не менее сегодня был суд.

— Может тебе приснилось? — спросил Дима.

— И наручники тоже приснились, да?

— Твоя правда.

— Ребята, моя теория может показаться безумной, но то, что вы бухали вчера весь день, помогло вам не забыть, как все было на самом деле.

— И что ты этим хочешь сказать? — поинтересовался Васька.

— Что кто-то, заставил их забыть об всем этом, а ещё мою маму перенес в Оренбург обратно. Ну или у нее есть сестра-близнец, о которой она не рассказывала. Я слышал, что… террористы обсуждали что-то такое. Коррекция памяти.

— Но разве обычные боевики способны стирать память? Это же бред? Нет? — усмехнулась Юля и тут же замолкла, глядя на не впечатленные лица остальных.

— Поверьте. Расскажи я вам все как там было в подробностях. Вы меня бы точно в психушку упекли. Я, наверно, поживу у тебя, Васька, тут недолго, пока все не прояснится. Правда, я не знаю, можно ли мне на улицу выходить, или меня там поджидают. Вот бы была возможность как-то скрыть свою внешность…

— Не переживай, Андрюха. Конечно! Живи у меня! Счета за квартиру вряд ли сильно вырастут если ты недельку тут побудешь, так что денег моего бати хватить должно, а что на счет внешности…, — и тут Ваську осенило. Его поразило насколько простой и гениальной была идея, что он на пару секунд даже забыл, как дышать. Он ехидно заулыбался и посмотрел на Андрея, — Слушай… а что ты думаешь на счет легкой исторической реконструкции? А?

Глава 4

К трём часам дня, когда в большинстве школ Санкт-Петербурга закончились занятия, радостными ручейками на улицы старого города стали вытекать школьники, спешившие насладиться долгожданной свободой. Они резвились в свежевыпавшем снегу, лепили снежки, кидались ими друг в друга, катались с горок и, конечно, делали снеговиков. Последним как раз занимались небольшая группа подростков во дворе дома на улице Чехова. Ребята скатывали огромные комья снега, о чём-то оживленно спорили, решали, как сделать снеговика крепче и где взять для него нос.

Суетливое копошение вокруг шаров из снега бурлило всё сильнее и сильнее, как вдруг из-за припаркованных машин сверху показалась черная треуголка. Школьники отвлеклись от своих дел и посмотрели в ее сторону. Треуголка, покачиваясь то вверх, то вниз, плыла вдоль крыш автомобилей, пока они не кончились и из-за них не выплыл и сам владелец головного убора. Это был Пётр Первый, высокий, стройный, в камзоле и расстегнутом кафтане на меховой подкладке, со свисающей сбоку шпагой. Он шёл со слегка задранным вверх подбородком и серьёзным внушающим выражением лица. Подростки замерли, оторопев от такого внезапного зрелища и не смели даже шелохнуться.

— Здравствуйте, — робко сказал кто-то из ребят. Петр Первый продолжил идти вперёд и лишь бросил небрежно в ответ одну фразу.

— Чмоки, красавчик! — Петр шел на выход из двора-колодца, а сзади доносился заливистый смех подростков. Шутка удалась. Андрей был доволен собой.

Костюм первого русского императора, принадлежавший Ваське, пришелся, Андрею впору, будто был шит на него. Парень довольно размял плечи и нигде не ощутил дискомфорта, разве что руки все ещё болели после снятых, благодаря Даше с ее шпилькой, наручников. Васька пытался дать подробнейший инструктаж о том, как Андрею подменять его, но последний так хорошо вжился в образ, что ни у кого не было никаких сомнений: Андрей будет самой яркой деталью Дворцовой Площади, после Зимнего Дворца и Александрийского столпа, конечно.

Парень уже шел по Литейному проспекту и на протяжении всего этого времени он ловил на себе взгляды прохожих. Казалось, что это шел не актер, чтобы фотографироваться с туристами за деньги, а сам Петр Великий направлялся инспектировать постройку крепости на Заячьем острове. Андрея забавляла эта ситуация. Ещё утром он рассуждал, о том придется ли ему есть тюремную баланду, а уже сейчас он в расшитом камзоле переходил Фонтанку по мосту Белинского. Река под мостом покрылось очень крепкой коркой льда, припорошенной толстым слоем снега, который переливался на солнце, как новогодняя мишура. Актер-любитель с восхищением рассматривал этот блеск. После своего чудесного освобождение, ему каждая незначительная мелочь теперь казалось прекрасной и невероятной. Свежий снег? Это восхитительно! Морозный воздух? Чудесно! Шумный Невский проспект, знакомый каждому петербуржцу с детства и не вызывающий уже особых восторгов? Потрясающе, ведь этого всего можно было так просто лишиться!