Адвокат Зверя

На мое возмущение, она мило отмахнулась: «Да брось, ты совсем котенок, а наследнику нужна настоящая женщина».

Это настолько меня обескуражило, что я еще полдня возмущенно пересказывала альфе на разный лад эту историю. А хохочущий Итан требовал немедленных доказательств моей настоящести и, конкретно, женственности.

Фанатение Итаном зацепило даже его бывших недругов, по крайней мере Бэнгли носился за ним хвостом, заглядывал в глаза и просил рассказать ощущения во время боя на лестнице.

— Хорошо, что я уже почти ничего не помню, — делился со мной альфа, — можно спокойно спать по ночам, а не думать почему я сделал так, а не по-другому.

На перроне было довольно людно. Многие вышли проводить Люшера и Фороса, они отправлялись в Лоусон одним поездом со мной. Примархи выкупили целый вагон и щедро выделили мне большое купе.

Само прощание прошло сумбурно. Поезд останавливался на маленькой станции всего на 3 минуты, поэтому вещи буквально закидывали, а в вагон впрыгивали. И, когда я махала рукой, все равно осталось ощущение недосказанности, недолюбленности.

Я вытерла мокрое от слез лицо и, отвернувшись от молчаливых примархов пошла к себе в купе. Когда через некоторое время в него заглянул Форос, чтобы позвать на обед, я сделала вид, что заснула на диванчике.

Впереди предстояла неделя без Итана. Нужно было ее как-то пережить, так почему бы просто не проспать все это время. Учеба, еда и сон всю неделю — по-моему, прекрасный план.

Я приободрилась и тут же захотела есть. Закрутила волосы в строгий узел, пока жду Итана — никаких украшательств, и пошла в общую купе-гостиную, чтобы перекусить. Организм дал понять, что забывать о еде рядом с любимым простительно, но в его временном отсутствии можно себя немного укрепить вкусненьким.

Уже подойдя к неплотно закрытой двери в гостинное купе, я услышала приглушенные голоса беседующих примархов и остановилась за шаг, так и не взявшись за дверную ручку.

— А как ты считаешь, я к ней должен относиться? Пусть глупышка растет как мы раньше, никаких тепличных условий. Вспомни старые времена.

Приятный, немного шелестящий голос Фороса звучал спокойно, с небольшими паузами, рассудительно.

— Примарха воспитывают обстоятельства, а не природа. Ты сам знаешь, как легко Шакир потерял зверя, и десяти лет не прошло. А все потому, что остальные с него пылинки сдували, по любой трудности он привык сразу на Совет выходить. Ах, пантера маленький еще, и все на помощь кидались. Что из этого вышло? Вот то-то. Девочка-примарх — огромная редкость, я лично хочу, чтобы она выжила, а не передала через годик Лезвия какому-нибудь пламенному дегенерату, который, в свою очередь, проживет еще меньше. Но перед смертью дел наворотит, а нам с тобой потом расхлебывать придется.

— И поэтому ты ей жизнь специально усложняешь? — звякнул хрусталь, Люшер себе что-то наливал во время разговора со Змеем.

— Не усложняю, у меня есть и свои собственные задачи, чего таить. Но по дороге, почему бы и не поучить малышку. Чем быстрее она лишится своей наивности, поймет, что никто ей не даст свободно бегать, беззаботно учиться и трахаться сутками со своим милым простаком. Оглянуться не успеет, ее начнут использоваться в своих интересах самые радикальные организации. А мы не можем позволить появиться марионеточному примарху, нас и так, нормальных, мало.

Оба некоторое время помолчали. Я затаила дыхание в ожидании хоть какого-нибудь шума, чтобы незаметно отойти. Если они себя считают нормальными, то какие-же остальные?

Не успела я сделать шаг, как примархи продолжили разговор.

— Мари не нужно воспитывать, искусственно создавать ей обстоятельства, эта девочка сама найдет себе сложности, и сама их красиво преодолеет, — баритон Люшера звучал почти ласково. — Вспомни какого она проблемного парня-вампира выбрала? Как раскрасила жизнь второму? Она сама для себя опасна. Ты как хочешь, а я буду ее опекать.

— Да ты всех оборотней опекаешь, как детей малых, — засмеялся Змей, — У каждого из нас свои странности, но эта твоя тяга наносить добро, когда не просят, каждый раз боком выходит. И по девчонке, скажи честно, ты не о юном примархе волнуешься, она тебе нравится. Хорошо, что я на нее не купился, подрастет, станет помясистее и поразвратнее, тогда, может, повезет девчушке мое внимание заполучить. А ты, со своей опекой, только отталкиваешь, самки тяжелую руку любят, у ноги посидеть.

Чуть не фыркнула возмущенно. Тогда я не самка. Мой отчим Фрэнк — добрейшей души человек, а мама его очень любит и уважает. Она всегда мне говорила: «Тот, кто себя защитить не может и подчиняться любит — ищет в мужчине безжалостного воина, а тот, кто с головой на плечах и дружбу ценит — ищет в паре любовь и уважение».

Поэтому я всегда мечтала о нежном и понимающем муже.

Прижавшись плечом к коридорной стене, я обдумывала может ли оборотень всегда быть нежным и понимающим. Вряд ли. Если, конечно, он не Итан. А потом меня от рассуждений отвлекли продолжающие беседовать древние.

— Она плохо реагирует на строгость.