Адвокатская этика (СИ)

— У меня есть знакомый, он втихаря учит меня приёмам самообороны. Уже два года я этим занимаюсь.

— Зачем? — Андрей подозрительно сощурился, а потом его лицо прояснилось: глаза распахнулись, лоб разгладился. — Антипов. Два года назад вышел из тюрьмы… Прости, Оль, я должен был догадаться.

— Вот. Догадался, — иронично отозвалась я. — Ну а ты? Как ловко меня скрутил и обезвредил, это практика, меня не обманешь. Увлекаешься единоборствами?

— В подростковом возрасте занимался кикбоксингом, ну и сейчас иногда заглядываю в зал, чтобы поддерживать форму — ответил непринуждённо, совершенно не желая превращать этот фрагмент биографии в бахвальство.

— Ого…

У ресторана остановились сразу три жёлтых такси, я искала взглядом своё. Найдя, обернулась к

Андрею, чтобы попрощаться.

— Что ж, я поехала. Спасибо за ужин, за то, что держишь меня в курсе. Будем на связи, Андрей.

Мои слова пролетели куда-то мимо. Он будто бы их не услышал. В ответ Гордин резко притянул меня к себе, я даже пискнуть не успела. Понять что-то — тоже не успела. Он впился в мои губы жарким, властным поцелуем, я в растерянности распахнула глаза.

— Что ты делаешь? — зашипела, с трудом вырвавшись. — С ума сошёл? Что… что ты вообще себе позволяешь?!

Андрей хищно улыбнулся, провёл большим пальцем по моей нижней губе, чуть оттягивая.

— Это был аванс, Оля. Или ты думаешь, я забыл о своём условии? Или решил включить заднюю?

Не надейся, Ярцева.

— Животное! — продолжала шипеть, чем вызвала у него бурный смех.

Гордин взял меня за руку и повёл к моему такси. Открыл пассажирскую дверь, я оскорблённо запрыгнула в машину.

— Я всё помню, Оля. Так и знай.

— Этого не будет! — выпалила я яростно.

Новый смешок полетел мне в лицо.

— Будет, Оля. Будет.

— Этого не буде:

— Ярцева, — уже откровенно подтрунивал надо мной, держа ладонь на открытой дверце машины.

— Ты повторяешься.

Пригвоздив меня напоследок дьявольским взглядом, захлопнул дверь и отошёл ко входу в ресторан ждать такси.

14

Ольга

Такси мчало меня по Садовому кольцу, навигатор отсчитывал десять минут до прибытия. Мой разгневанный взгляд прожигал дыру в сиденье передо мной, а нервные пальцы всё время касались губ.

Губы горели, словно я, не подумав, хлебнула кипятка. Горели так, что не могла ни о чём другом думать.

Гордин! Животное! Как он посмел?

Прикрыла глаза, уговаривала себя успокоиться. Но сердце непослушно продолжало биться в рёбра.

Вдохнула. Выдохнула. Рвано, резко. Не помогло.

Добравшись до дома, направилась в душ. Долго-долго стояла под горячей водой, размазывая косметику по щекам. Глаза слезились от потёкшей туши, а где-то глубоко в мозгу чётко зафиксировался его запах. Терпкий, пряный, с толикой горечи, оставшейся на моих губах.

Меня трясло, и я не понимала, почему. Разум совершенно не мог договориться с телом.

Разум твердил — всё нормально, остынь, это Гордин, не надо так удивляться. А тело сжималось, горело, пропуская через каждую клеточку электрический ток.

Вышла из ванной, просушила волосы полотенцем. Тёплый махровый халат не давал мне замёрзнуть.

«Не надо придавать этому слишком много значения», — твердила мысленно сама себе.

Вопреки убеждениям тело снова отреагировало каким-то непривычным теплом. Даже жаром.

Жар пронёсся по рукам, ногам, поднимался к голове и вихрем уносился вниз — к животу, раскаляя его; к бедрам, заставляя их покрываться мурашками; к пальцам ног, заставляя их поджиматься, а меня — терять равновесие.

— Гордин, чёрт бы тебя побрал… — зарычала, как дикая, опасная кошка, которую загнали в угол. -

Что же ты делаешь?

Рука сама потянулась к верхнему ящику комода, сама выдвинула его. Пальцы пробежались по аккуратно сложенному кружевному белью, которое я всегда любила. Не жалела денег, покупала самое лучшее. Шикарное бельё — вторая кожа, и к нему у меня была особая страсть.

Страсть осталась. Желание носить испарилось.

Подцепила пальцами красную полупрозрачную сорочку. Идеальное кружево так и манило к нему прикоснуться. Скинула халат и с наслаждением надела сексуальное бельё.

Шёлк приятно холодил кожу, ласкал, я в блаженстве улыбнулась. Капля духов, и аромат дикой орхидеи окутал меня целиком, действовал гипнотически.

Губы опять начали нещадно гореть. Я приложила к ним пальцы, унимая неприятные ощущения.

Или приятные?..

В подозрении нахмурилась, прислушиваясь к своим чувствам и ощущениям. Всё вокруг замерло, время остановилось. Поняла только одно — моя броня оказалась не так крепка.

Отошла от зеркала, моё отражение снова перестало радовать, возвращая меня в привычное состояние, наращивая на броню очередной слой металла.

Развернулась, бросила взгляд через плечо и специально подняла волосы, держа их на затылке.

Моему взору открылась реальность. Уродство, которое никак не скроет шёлк и кружево. Уродство, которое сквозь кожу проникло слишком глубоко в меня. Я смотрела на себя, брезгуя. Ресницы дрогнули. Из глаз потекли слёзы, хоть я и запрещала им появляться.

— Как тебе может это нравится? — искренне не понимала я. — Как?

Ухмылка Гордина и взгляд, полный похоти, желания, азарта, так и стоял перед глазами.