Адвокатская этика (СИ)

— Тогда всё понятно. Я отсюда уехал, ты ещё не родился.

Как только мы закончили, я, как обещал, заплатил парнишке за работу. Попросил только об одном — чтоб всё не пропил. Пусть лучше книжку себе купит или учебник какой.

— То есть ты из наших? — глядя на мою машину, парень всё ещё находился он в шоке.

— Да.

— Надо же…

Я догадался, о чём он думал. В его глазах читалась не зависть, не злость и даже не разочарование.

В них была обречённость и подавленность. Вот только зря. Чтобыприободрить его, я сказал убедительно:

— У тебя тоже может быть такая машина. Квартира. У тебя может быть всё, если только захочешь.

— Скажешь тоже… — грустно ухмыльнулся Илья. — Куда мне?

Я пристально взглянул на него и задал серьёзный вопрос, надеясь, что он заставит его задуматься и многое переосмыслить.

— Илюх, а с чего ты решил, что хуже меня?

Он, опешив, часто моргал, не зная, что ответить. Да мне и не нужен был никакой ответ. Я хлопнул его по плечу, пожелал удачи и сел в машину. Ещё раз взглянул в окна дома, где меня никто не ждал и куда меня никто не звал. Тяжело выдохнул, вдарил по газам и поехал прочь.

На улице уже стемнело, я держал путь до тётушкиного дома, где уже собралась вся моя семья.

Ехал в полной тишине, музыку вырубил — раздражала. Ехал и думал, зачем я снова это сделал?

Зачем снова припёрся?

Куда я гонюсь? Для чего? Пора бы давно сдаться. Но этого слова нет в моём лексиконе.

Крупные капли дождя падали на лобовое стекло, я включил дворники. Как метроном, они отсчитывали секунды моей очередной неудачной попытки всё нивелировать.

Я смирился. Давно. Но не сдался. Звучит парадоксально? Может быть. Но я так чувствовал. Это были мои ощущения, мои желания, мои призрачные надежды.

Вот только зачем?

Ради материнской любви, которой уже давно нет? Возможно, и не было никогда. Или потому, что во мне всё ещё жило это чувство, а, значит, жива была и надежда.

Тишина начала давить на виски, голова заболела. Я вытянул руку, чтобы включить радио, но в этот момент зазвонил телефон. Оля… Это была она. Я устало улыбнулся.

— Привет, — поздоровался, включая громкую связь.

Мне хотелось почувствовать её присутствие, наполнить её голосом салон автомобиля.

— Как ты там?

— Нормально, — ответила она тихо. — А ты? Чем занимаешься?

Чем занимался? Говорить о поездке к матери совсем не хотелось. Грузить её не хотел, да и говорить особо-то было не о чем. Ничего нового.

— Как ты там?

— Нормально, — ответила она тихо. — А ты? Чем занимаешься?

А вот что я действительно хотел сделать — почувствовать Ольгу рядом, обнять, поцеловать, не отпускать. Вдыхать её фантастический аромат, любоваться изумрудными глазами и трогать шелковистые волосы.

Мы виделись с утра, а мне её уже дико не хватало.

— Оль… — проигнорировав вопрос, начал я о другом. О важном. Нужном. Возможно, поспешном.

Слова сами вырвались из груди, и я ни секунды не жалел об этом.

— Ольк. Кажется, я люблю тебя.

Она резко перестала дышать. Я слышал, как замерла.

— Люблю-люблю, — кивал сам себе, подтверждая. — Пусть мы недавно вместе, пусть мы и вроде как всего лишь любовники, но я так чувствую.

По салону пронёсся её слабый вздох.

— Не надо ничего говорить. Я признался не для этого. Просто знай: Я. Тебя. Люблю.

35

Ольга

Признание Андрея никак не выходило из головы. Влечение оказалось чем-то большим.

Я видела, как он менялся. Или не менялся, а открывался, показывая себя настоящего.

Гордин до наших отношений и Гордин сейчас — два разных человека. Циничный адвокат оказался всего лишь мужчиной со своей глубокой травмой. Бессердечный мужчина проявил себя заботливым, внимательным, понимающим. Как так получилось?

Уже второй день я тосковала по Андрею, находясь в его квартире. Пыталась переключиться, потратить это время на себя: полежать в ванне, почитать книжку, выспаться — не получилось. Всё это разом перестало приносить удовольствие.

В какой-то момент, скучая по нему, я даже задумалась, а, может, всё-таки стоило поехать? Нет. Я

возвращала себя в реальность. Мы не юные несмышлёныши, которые могут влюбляться каждый день в нового человека, уверять себя и других, что это навсегда, это по-настоящему. В нашем возрасте представить семье свою пару — шаг, который ведёт к новому витку отношений. Это слишком серьёзно для людей, которые встречаются так недолго.

Наш роман бурный, страстный, стремительный. Всё случилось слишком быстро. Это меня тревожило. Я хотела плыть по течению, но боялась перепутать реальность с иллюзией.

Мне нужно время.

Гордин… Он всё больше поражает меня, не устаёт восхищать. Он влюбился. Сказал об этом открыто. Он. Меня. Любит.

А я его?

В дверном замке раздался щелчок, я поднялась с дивана и вышла в прихожую.

— Привет, — заметив меня, улыбнулся Андрей.

— Здравствуй.

Я медленно к нему подошла, прижалась к крепкой груди, обхватив руками его торс.

Андрей обнял меня в ответ, вздохнул расслабленно и прошептал:

— Я скучал.

— Я тоже, — ответила тут же.

Подняла голову, его тёплая ладонь коснулась моей щеки, а тёмные глаза встретились с моими.