Адвокатские истории

Суд предоставил слово в прениях мне. В зале было человек 30. Все слушали прокурора и адвокатов внимательно, т. к. от аргументов сторон зависела судьба молодых девушек, отбывать им наказание на свободе или в колонии. Со мной рядом сидела стажер Иванова Ирина Константиновна и волновалась не менее меня. Когда сидит рядом стажер, то адвокат чувствует повышенную ответственность за свои действия и слова, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего и чтобы стажер взял что-нибудь полезное для себя из этого процесса.

В своей речи я сказал: «Сегодня решается судьба моей подзащитной Широбоковой Яны Вячеславовны. Сейчас ей исполнилось 15 лет. Преступления она совершала в 14-летнем возрасте. На скамью подсудимых ее привела безнаказанность. Как она говорила на судебном заседании: «Мне раньше друзья говорили, что в 14-летнем возрасте меня никто не накажет за преступления. Я и не знала, что уголовная ответственность за преступления начинается с 14 лет. Сейчас, когда я побывала несколько месяцев в тюрьме во время предварительного следствия, я поняла, что за все надо отвечать и нельзя отбирать у людей и сверстников то, что ты не заработала».

В её словах чувствуется протрезвление после 5-месячного содержания в следственном изоляторе. В суде опрашивали инспектора по делам несовершеннолетних ст. лейтенанта Степанову. Она характеризует мою подзащитную только с отрицательной стороны и ходатайствует, чтобы ее посадили в места лишения свободы. На мой вопрос: «Неужели Вы считаете, что за полгода Яна не могла раскаяться, изменить свои взгляды в лучшую сторону?», она твердо ответила:

«Нет». Если инспектор по делам несовершеннолетних видит в 14-15-летних подростка только плохое, я считаю, что такому инспектору надо было бы работать в другом месте, но не с подростками. Яна сказала, что изменила взгляды на жизнь в лучшую сторону, пока находилась в СИЗО-1, готова встать на путь исправления. Я считаю, что суд должен любому человеку предоставить возможность встать на путь исправления, тем более несовершеннолетнему подростку, у которого еще не окрепла психика и не сформировались твердые взгляды на жизнь. Если суд найдет возможность оставить Яну на свободе, и она возьмется за старое, то в этом случае пускай пеняет на себя, т. к. это будет ее осознанный выбор. По какой дороге идти ей в этой жизни? Как я говорю в этих случаях:

«Бог ей судья».

У моей подзащитной Яны непростая судьба. Возможно, перелом в ее психике отрицательный наступил, когда ее отец ушел из дома, для него она была любимицей и которого тоже любила. Он ушел к другой женщине, т. к. не мог больше смотреть, как его супруга злоупотребляет алкоголем. Он просит суд предоставить возможность взять свою дочь в новую семью, т. к. дочь его уважает и слушается. Новая жена согласна, чтобы Яна жила с ними. Я думаю, что не прошел бесследно и случай, когда в 1999 году в 9-летнем возрасте ее сбила машина, она получила черепно-мозговую травму. Об этом говорил ее отец в суде и при беседе со мной ее мать: водитель под видом того, что повез ее в больницу, сам ломаную-переломаную девочку отвез на кладбище и там выбросил. Хорошо, что там увидела ее бабушка и доставила в больницу. Это дикий случай, но, к сожалению, такое бывает в жизни, и этот стресс, я думаю, бесследно не прошел. Думаю, что свой отпечаток оставил в ее жизни и случай, когда в 11-летнем возрасте ее сверстник надел противогаз, другой– налил бензин в фильтр, поджог, мальчику оторвало голову, а Яна получила химический ожог лица.

Интересный штрих из ее характеристики. Когда в суде допрашивали отца Буравиной Оли, он отзывался о Яне хорошо и просил суд оставить ее на свободе, говоря, что она

«нормальная девчонка». Привел пример о том, что проживая в частном доме, неожиданно ему привезли машину дров, он растерялся, а Яна нашла свою компанию и ребята за час перетаскали все дрова и сложили в поленницу. Плохое в ней почему-то все замечают, а вот здесь она поступила как Тимур и его команда, и этот случай характеризует ее с положительной стороны.

По эпизоду 15 марта 2005 года в отношении потерпевшей Федотовой, считаю, что грабежа с угрозой применения насилия, неопасного для жизни и здоровья, не было. Моя подзащитная попросила ее снять телефон, та сняла. Если угрозы были, то только после завладения телефоном обманным путем. Поэтому прошу ст. 161 ч. 2 п. «г» УК РФ с грабежа переквалифицировать на ч. 1 ст. 159 УК РФ, т. е. на мошенничество – хищение чужого имущества путем обмана. Такая квалификация будет соответствовать содеянному.