Адвокатские истории

Вошла судья. Секретарь судебного заседания, Оксана Гладких громко объявила: «Встать, суд идет!» Вначале суд допросил Яну. Она пояснила: «Вину в совершении грабежа в отношении Федотовой, краж в отношении Зинатулина, Хайдуковой признаю полностью, в совершении грабежа в отношении Кравцевой вину признаю частично. Зимой или весной, точно не помню, я с Буравиной находилась в квартире своего знакомого Власова, куда позднее пришла Федотова, которую я ранее не знала. Власов ушёл. Мы втроём остались в квартире. Я увидела на шее Федотовой телефон, решила похитить его. С этой целью я попросила Федотову дать мне телефон, сказала ей, что хочу посмотреть его. Федотова дала мне телефон, после чего я сказала ей, что телефон ей не верну, и чтоб она уходила из квартиры. Она не уходила. Тогда я попросила Буравину принести мне нож. Буравина принесла мне ложку, которую она зажала в руке, после чего Федотова ушла из квартиры. На следующий день мой знакомый Бригинец по моей просьбе продал данный сотовый телефон, часть денег отдал мне.

Весной 2005 года, точно месяц не помню, я находилась в школе № 45, где училась. После четвертого урока я специально зашла в кабинет, чтобы похитить какую-нибудь куртку, т. к. у меня не было куртки. Я сняла с вешалки в гардеробе куртку, как позднее узнала, принадлежащую Зинатулиной. Впоследствии данная куртка была у меня изъята сотрудниками милиции.

Весной 2005 года, точно месяц не помню, я находилась в школе № 45, где училась. Все ушли на стадион, свои вещи оставили в кабинете. Я решила воспользоваться отсутствием одноклассников, педагогов и что-нибудь похитить. Увидела на парте сумку, принадлежащую Хайдуковой. Я ранее видела у Хайдуковой сотовый телефон, поэтому открыла её сумку, где находился телефон «Моторола» синего цвета. Я взяла его и вернулась на стадион, где все рассказала Терещенко и попросила её узнать у Хайдуковой пин-код её телефона, что Терещенко и сделала. Данный телефон позднее я потеряла.

Весной 2005 года, месяц точно не помню, вечером я с Буравиной возвращалась домой по переулку 1 Советскому, увидели незнакомую нам девушку, которая шла нам навстречу. Я ехала на велосипеде чуть впереди, увидела, что Буравина подошла к этой девушке, стала с ней о чем-то говорить. Я подъехала к ним, услышала, что Буравина сказала девушке снять кольцо и передать ей. Я поняла, что Буравина хочет снять с девушки кольца. Девушка кольцо не снимала. Тогда она сказала потерпевшей, что у неё есть нож, стала угрожать потерпевшей, сказала, что если она не снимет кольца и не отдаст ей, то применит нож. Для убедительности своих слов она положила руку в карман. Потерпевшая просила отпустить её. Она потерпевшую не била вообще. Испугалась ли потерпевшая, я не знаю, но кольца нам отдала. Я взяла одно кольцо, а Буравина – второе. В это время я сняла с головы потерпевшей солнцезащитные очки. Кольцо я позднее выдала сотрудникам милиции, очки выбросила. Я не договаривалась с Буравиной о совершении данного преступления, все произошло спонтанно. Для меня было вообще неожиданным то, что Буравина подошла к потерпевшей. Когда я совершала все эти преступления, понимала, что совершаю противозаконные действия. Почему всё это сделала, объяснить не могу. В настоящее время все осознала, в содеянном

раскаиваюсь, прошу строго меня не наказывать».

Суд допросил пришедших потерпевших. Противоречии в их показаниях и показаниях моей подзащитной не было, т. к. Яна давала правдивые показания. Отец Яны правильно сделал: там, где имущество не было возвращено потерпевшим, он возместил ущерб деньгами и из них никто материальных претензий не имел, а суд возмещение ущерба учитывает как смягчающее обстоятельство при вынесении приговора. Судебное заседание отложили на 20 дней, чтобы собрать не явившихся потерпевших и свидетелей.

Перед новым судебным заседанием я спросил у Яны: «Когда было продление санкции, в характеристике из СИЗО1 прозвучало о неоднократных нарушениях режима. Я хочу тебе задать вопрос в суде: «Были ли нарушения режима в СИЗО-1 после того как на Вас пришла отрицательная характеристика в суд оттуда?» Мне надо знать, чтобы не ухудшить твоё положение своим вопросом?» Яна, сделав серьёзное лицо, немного с гордостью ответила мне: «После той характеристики у меня не было ни одного замечания в тюрьме. Ко мне в камеру сейчас садят других незаконопослушных для исправления. Если кто-то не верит, то пускай сделают запрос в тюрьму». Я был удовлетворен такой информацией. Про себя отметил, как на предпоследнем судебном заседании во время перерыва её классный руководитель Татьяна Анатольевна рассказала мне интересный случай: «Один из учеников не хотел мыть полы в классе. Яна сказала ему: «Петя, мой». Тот:

«Не буду». Она опять ему: «Петя, мой!» Тот опять: «Не буду!»

Яна жестко ему сказала: «Петя, хорошо мой полы!» Тот как начал мыть, так до сих пор делает это хорошо».