Адвокатский калейдоскоп

Убежден, что законодатель, включая в Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» формулировку «негласное сотрудничество адвоката с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, запрещается» (п. 5 ст. 6), имел в виду недопустимость агентурной работы адвоката на постоянной основе, а не запрет на любые деловые контакты с сотрудниками силовых ведомств, имеющих право на оперативно-розыскные действия. В конце концов, не следует забывать, что при представлении интересов потерпевшей стороны наши интересы с интересами правоохранительных органов зачастую совпадают. В одном из комментариев к Закону об адвокатуре по этому поводу сказано: «Агентурные услуги, запрещенные адвокату, нельзя смешивать с его работой, предусмотренной законодательством. Она регламентирована в комментируемом Законе и УПК РФ. Адвокат со стороны потерпевшего может участвовать в уголовном преследовании обвиняемого; обслуживая юридическое лицо, он может быть инициатором и активным участником уголовного преследования»[55].

Между тем в практике дисциплинарных органов таких регионов, как Москва, Санкт-Петербург, Московская область, Волгоград, Краснодарский край, стали встречаться ситуации, когда действия адвокатов оценивались по-разному, вплоть до лишения статуса.

Один такой случай, ставший известным автору как члену квалификационной комиссии, состоял в следующем[56]. В адвокатскую палату обратился представитель привлеченного к уголовной ответственности К. и потребовал наказать в дисциплинарном порядке адвоката К-ва за то, что тот участвовал по предложению органов дознания в производстве негласной записи разговора, которая затем легла в основу обвинения К. в вымогательстве. В ходе дисциплинарного разбирательства выяснилось, что адвокат К. длительное время занимался юридическим обслуживанием российских дочерних предприятий известных японских фирм. В определенный момент его работы со стороны генерального директора российской компании К. поступило незаконное требование о передаче ему 20 млн руб. Разъяснив ситуацию руководителю японской фирмы, у которой вымогали деньги, он в полном соответствии с пожеланиями клиента написал заявление о преступлении и затем принял участие в оперативном эксперименте по предложению сотрудников ОБЭП, чтобы изобличить преступника.

Квалификационная комиссия, изучив представленные заявителем материалы, возражения адвоката, имеющуюся на тот момент судебную практику и зарубежный опыт, пришла к выводу, что основания для привлечения К-ва к дисциплинарной ответственности отсутствуют. Комиссия заключила, что адвокат был приглашен для оказания юридической помощи, действовал согласованно с руководством группы компаний «П-к» и строго в их интересах. В ходе оказания такой помощи, изначально сводившейся к попытке разобраться в возникшем конфликте между юридическими лицами, были выявлены признаки уголовно наказуемого деяния, скрывавшегося под видом спора хозяйствующих субъектов. Поэтому участие адвоката К-ва в дальнейшем развитии событий, связанных с документированием и изобличением противоправных действий, направленных против его доверителей, является вполне логичным и оправданным, осуществленным с согласия и при содействии руководства компаний группы «П-к». При этом из материалов дисциплинарного производства усматривается, что именно К. активно вовлекал адвоката К-ва в процедуру передачи ему денег, которая затем была квалифицирована как вымогательство.

Аналогичный подход продемонстрировали и дисциплинарные органы АП Московской области, отметив в сходной ситуации, что «…адвокату К. было предложено совершить преступление — передать денежные средства от его доверителя следователю. Поэтому, действуя в интересах доверителя, адвокат участвовал в гласном сотрудничестве с органами, осуществляющими ОРД»[57].