Aedd Ginvael (СИ)

— Прятался, — Ник разомкнул объятия и отошёл к камину, подбросив в огонь несколько сухих поленьев, — ждал, собирал всевозможную информацию, искал тебя.

— Прятался? От кого? Что вообще происходит? Тот тип в больнице, зачем ему я? Зачем ему все вы?!

— Он был одним из нас. Когда-то. Не всем дано узнать правду и не возжелать власти.

— Как же всё это знакомо, — Кирилл покачал головой, криво усмехнувшись.

— Это долгая история, которая охватывает не одно тысячелетие. Скажи мне, что ты знаешь про легенды о Дикой Охоте? — Ник взглянул на сына, увидев на его лице тень отвращения и злости. — Помнишь, как они гнались за нами? В ту ночь, когда ты исчез, именно они гнались за нами. Ты ведь видел всё сам.

— Я видел их и потом. В том, другом мире. Даже жил некоторое время с ними.

— Что? Но как? — Ник вскинул брови. Удивление сменилось мрачным взглядом. Тени залегли на лице. — Они бы не отпустили тебя.

— Я сбежал.

— От Дикой Охоты невозможно сбежать. Их чародеи могут выследить тебя даже в сотнях других миров.

— Стоп. Откуда ты всё это знаешь? Мне просто повезло попасть в мир, где мне помогли выжить, обучили использовать свой «дар», рассказали про Старшую Кровь. Но ты… Откуда тебе всё это известно?

— Не только тот мир обладает подобными знаниями. Многие тысячелетия подобные мне хранили секреты, которые нельзя просто взять и предъявить миру. Нельзя рассказать правду о том, почему был основан наш орден, и что он обязан защищать. Ты и те, кто обладает геном… Впрочем, — Ник вздохнул, в таком знакомом для Кирилла жесте запустив пятерню в волосы, — ты и так всё узнал бы. Присядь. Разговор обещает быть долгим.

***

Дождь лил не переставая, стекал с дорожных плащей, отбивая ритм по натянутым до глаз капюшонам. Туман, сырой и промозглый, стелился над землёй, растекаясь среди развороченных телег. Тракт, огибая холмы, тянулся на север. Лютик сглотнул, бросая взгляды на мёртвые тела солдат и простых кметов, которым не повезло оказаться на пути армии или обычных разбойников, охочих до чужого добра. Во рву, в который ручьями стекались дождевые воды, сиротливо повалившись на бок лежал фургон: разграбленный и разбитый. Мильва выругалась, осадила коня.

— Не крестьяне. Надеялась я, что хоть немного ещё сможем пройти, не нарвавшись на разбойников. Нужно двигать на восток. Там ещё может быть более или менее спокойно. Армия не сунется в те края.

— Нет. На восток мне ходу нет, — буркнул ведьмак, пустым взглядом уставившись перед собой. — Время — бесценная роскошь, которую я не могу себе позволить.

— Два, максимум три дня в пути, а там и резвее можно.

— Нет. И точка.

— Послушал бы ты её, — подал голос Лютик, взглянув на товарища. — Не хочется мне нильфам дорогу переходить.

— Мне одному будет сподручнее, говорил вам ведь уже. Зачем ты поплёлся за мной, Лютик? Сидел бы сейчас у дриад, ублажал бы их своими байками.

— Хочешь сказать, что мы обуза для тебя? — вскипела Мильва, едва ли не зашипев, словно дикая кошка. — Ох и дурень же ты, хоть и седой.

— Брось, Мильва, — махнул рукой трубадур. — Ему опять сон снился. По мрачной физиономии всё видно.

— Теперь мы будем на каждый сон друг друга желчью поливать? Так, что ли, ведьм?

— Чего ты хочешь, Мильва? — ведьмак вздохнул. — Извинений? Я оскорбил тебя правдой?

— Что на этот раз снилось? — вклинился Лютик и лучница сжала губы в тонкую полоску, оборвав колкое словцо, готовое сорваться с языка. — Тебе не надоело всё в себе держать?

— А тебе не надоело любопытствовать? — Геральт ощерился, сплюнул. Плотва под ним заплясала на месте, словно почувствовав настроение хозяина. — Хочешь знать, почему я так тороплюсь, Лютик? Я скажу тебе. Три дня назад мне снилась смерть. Снилась Цири. И Кирилл… Он мёртв, Лютик. Убит… Но Цири жива. Ей нужна моя помощь. Её сломают. Она уже почти сломлена.

Лютик и Мильва смолкли, опустили головы, отвернувшись в сторону. Дождь барабанил по разбухшей от людской крови и воды земле, грязью оседая под копытами лошадей. Никто из троицы не вымолвил ни слова. Ведьмак мягко пнул кобылу пятками, пустив её по обочине раскисшего от влаги тракта. А вслед им неслась песнь, бодрая и весёлая, неуместная среди трупов и смерти, витавшей на этом клочке ничейной земли.

***

Он слушал внимательно, не прерывая и не задавая вопросов. Выслушал всю историю, скучную и не очень. Впитывал информацию, как губка впитывает влагу. Осеннее солнце стояло в зените, посылая на землю свои всё ещё тёплые лучи. В оконные стёкла стучали ветки берёзы, словно привлекая к себе внимание людей. Люди сновали снаружи, и гомон их голосов далёким эхом проникал в распахнутую настежь форточку.

— Значит, истории, рассказанные мне в детстве… Всё это было правдой? — Кирилл откинулся на спинку дивана и сжал пальцами переносицу.