Aedd Ginvael (СИ)

«Райончик не особо жилой, да? Что же мне с тобой делать, парень?»

Кирилл вздохнул и зажмурился, потирая переносицу. Детский умоляющий голос и призыв о помощи захлебнулся в надрывном плаче. Сердце кольнуло, жалостливо ухнув где-то под рёбрами.

«Я не должен вмешиваться… Я не должен вмешиваться… Это ведь вообще меня не касается. Ничем хорошим это не закончится. Прости, парень…»

И он спрыгнул вниз, разбрызгав сапогами наполнившуюся дождём грязную лужу. Брызги разлетелись в разные стороны, впитав в себя фиолетовые блики неоновой вывески. Он сжал в руке завёрнутый в простыню меч и зашагал прочь, стараясь отгородиться от приглушённого плача, укоризненно нёсшегося в спину. Совесть с не меньшим укором противно засела где-то внутри, грызя внутренности. Мимо вновь промчалась полицейская машина, едва не забрызгав его с головы до ног. Он остановился у обочины и тяжело вздохнул, чертыхнувшись. Развернулся, быстрым шагом направившись в сторону балкона. Громкий плач ребёнка стих, перейдя в более низкую тональность.

Кирилл вновь перебрался на соседний от комнаты мальчика балкон и, вновь осмотрев комнату на отсутствие других жильцов, через мгновение оказался внутри помещения. Резкий запах лекарств ударил по обонянию, заставив юношу невольно сморщить нос. Парень не знал, как помочь ребёнку, который, скорее всего, его речь вообще не поймёт. Он обвёл квартиру изучающим взглядом, отмечая её скромное убранство. Несколько фотографий, висящих на стене, привлекли его внимание. На одной из них, одетый в явно спортивную экипировку, стоял улыбающийся ребёнок, которого обнимали не менее счастливые женщина и мужчина. На другой, что была стянута в уголке чёрной лентой, смотрел на него всё тот же улыбающийся мужчина. Чёрная лента была красноречивее любых слов. Кирилл на мгновение впал в прострацию, разглядывая фотографии некогда счастливой семьи, и очень хотел понять, почему для ребёнка всё обернулось худшим сценарием его жизни. Нахмурился, отгоняя прочь глумливый внутренний голос, упорно твердивший, что судьба ломает не только его собственную жизнь.

Тишина за дверью наконец выдернула его из состояния минутной комы, возвращая в реальность. Он замер на пороге, вслушиваясь. Ничего. Пальцы в кожаной перчатке легонько надавили на дверь, осторожно открывая её. Он скорчил гримасу, когда скрип петель неприятным эхом разнёсся в оглушающей тишине. Опасения оказались напрасны: мальчишка тревожно спал и непонятно было, утомлён он, или же нервный срыв измучил детский организм, выплеснувшись наружу потоком слёз и просьбами о помощи. Кирилл шагнул в комнату, выключая свет. Лучи уличного неона мгновенно ударили в окно, уютно растекаясь по одной из стен. Он шагнул ближе, настороженно вслушиваясь в малейший шорох.

«Не хватало, чтобы кто-то меня здесь застукал. Я же явно сейчас похожу на какого-нибудь воришку…»

Кирилл усмехнулся собственным мыслям и мгновенно посерьёзнел, всматриваясь в измученное лицо ребёнка, лежавшего на кровати. Полумрак комнаты не скрывал мешков под глазами мальчишки, не скрывал исхудавшее тело, скрытое под одеялом, как не скрывал и того факта, что паренёк перед ним являлся лишь бледной копией себя прежнего: жизнерадостного и беззаботного, улыбающегося с семейных фотографий. Мальчик тревожно шевельнул головой, и на лице его отразилась гримаса не то боли, не то отчаяния, сочившегося даже сквозь короткий сон. Кирилл стянул зубами одну перчатку с руки, в другой всё ещё сжимая завёрнутый в простыню меч. Через мгновение прислонил его к стене, снимая со второй руки другую перчатку. Поднёс ладонь ко лбу мальчика и прочитал заклинание, утянувшее того в глубокий сон без сновидений. Лицо ребёнка мгновенно разгладилось, словно тот ничего уже не чувствовал.

— Я просто надеюсь, что ты действительно ничего не почувствуешь, — успокаивая то ли себя, то ли его, произнёс Кирилл.

Между пальцами рук тонкой синеватой дымкой заструилась магия. Сияние окутало ладони, когда он вновь прочитал очередное заклинание, сканируя тело ребёнка. И мысленно поблагодарил Аваллак’ха, который когда-то научил его некоторым основам исцеления. Предположения оказались верными. Он будто видел перед собой разломанный и собранный по кусочкам позвонок ребёнка, служивший свидетельством того, почему мальчик не мог подняться с кровати. Новое заклинание сорвалось с губ, когда Кирилл прижал ладони к телу ребёнка, мысленно направляя поток исцеляющей магии на изломанный позвонок. Веки мальчишки дрогнули, словно тот почувствовал что-то. Брови на секунду сошлись на переносице и тут же вернулись в привычное положение.