Аэлита. Новая волна /002: Фантастические повести и рассказы

Ждать больше не имело смысла. Хотелось напиться — самым мерзким дешевым портвейном — и выпасть из жизни хотя бы на один вечер, но делать этого Алина не стала. Почему-то в ходе бесед о будущем аборт перестал казаться ей лучшим решением.

Алина добрела до ближайшего магазина и купила там пачку сигарет, пакет зефира и огромную шоколадку. Шоколадку она слопала всю, сразу, без желания и аппетита, а зефир донесла до дома.

Заварила чай. Сунула в видеомагнитофон первую попавшуюся кассету. Оказалось «Зорро». Пойти, что ли, Вовке-соседу поплакаться? Да нет, не поверит даже он. За что же Май так обиделся?!

Алина ворочалась в кровати. Все было как в ту злополучную ночь, за исключением луны, не полной, а идущей на убыль.

Нащупав в пачке последнюю оставшуюся сигарету, Алина отправилась на балкон и, докурив, долго наблюдала за тлеющей внизу искоркой.

Вдруг на стекле промелькнул отблеск, и из комнаты послышался шум загружающегося компьютера. Алина опрометью помчалась туда.

«Здравствуйте, Алина, это Элек. Извините, пожалуйста, Мая, ему сейчас очень тяжело».

«За что он так обиделся?»

«Мне сложно предполагать. В моей памяти заложены терабайты различных знаний, в том числе по психологии, но я не научился ими пока как следует пользоваться. Но, по-моему, он стесняется».

«Стесняется чего?»

«Наверное, он будет злиться, если я скажу. Но я скажу все равно. Вы ведь из прошлого, а значит, можете что-то изменить!»

«Это вряд ли…»

«Но вы можете попытаться! Дело в том, что Май — единственный ребенок на всей Земле».

Рассказ Элека походил на статью из энциклопедии, обстоятельную и бесстрастную, но от этой статьи Алине захотелось расплакаться.

Все началось с открытия секрета продления человеческой жизни до 800–1000 лет. Долгожительство не стало подарком всему человечеству, а превратилось в привилегию богачей и правителей. На фоне перенаселения, истощения ресурсов, катастрофического потепления и повсеместного ухудшения условий жизни это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения простых людей. Восстания и революции вспыхивали повсеместно, а одновременно с ними не прекращались жестокие войны за ресурсы и жизненное пространство. Не желая делиться своим секретом со всеми, долгожители привлекали на свою сторону лучших военных и ученых, и мало кто мог противостоять предлагаемым соблазнам. Как только у восставших появлялся толковый лидер, долгожители старались переманить его на свою сторону либо уничтожить. Наконец ими были построены купола — автономные системы, устойчивые практически к любым воздействиям, от взрывов до опасных излучений. Долгожители закрылись в куполах, отрешившись от внешних проблем и оставив разъяренные толпы биться в их прочные своды. Так продолжалось много лет, пока однажды толпе не удалось прорваться в один из куполов и разрушить его. Лишь своевременная блокировка телепортов спасла остальные купола от гибели.

И тогда жители куполов приняли решение. Под их контролем еще оставались запасы старинного смертоносного оружия, и часть этого оружия была пригодна для применения. Купола действовали сообща — им, в сытости и довольстве, были чужды национальные и межгосударственные розни.

Ядерные взрывы прогремели одновременно на всех континентах, и жизнь вне куполов сделалась невозможной на долгие столетия.

Тем временем проблема перенаселения начинала грозить и самим куполам. Был принят закон об ограничении рождаемости. Сначала не более одного ребенка на пару, потом — на две пары, преимущество определялось жребием. А потом право иметь детей стали разыгрывать в лотерею, и каждый новый розыгрыш этой лотереи мог состояться лишь в случае смерти одного из жителей. Постепенно выигрыш в лотерее перестал считаться везением — ведь общественная пропаганда, направленная на снижение рождаемости, призывала людей к более «продвинутым» занятиям, нежели следование «примитивным инстинктам».

А потом выяснилось, что в возрасте старше трехсот лет человек, оставаясь внешне таким же молодым и здоровым, теряет способность иметь детей. Встревоженные этим фактом, жители куполов обратились к ученым… И оказалось, что наука незаметно пришла в полный упадок. Все, что ученые могли открыть и изобрести, они открывали и изобретали в возрасте до пятидесяти — ста лет, а дальше теряли интерес к изучаемой проблеме и возможность увидеть в ней что-то новое. А потом постепенно утрачивали и прежние знания.