Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы

Олег с интересом наблюдал за ходом схватки, но удовольствие от созерцания испоганил один из бойцов якудзы, который схватил Дегтярева и потащил в сторону мобиля, стоявшего неподалеку. Судя по тому, как грубо все это проделывалось, Олег понял, что от якудзы ничего хорошего ждать не придется. Поэтому, когда его волокли, Дегтярев не брыкался и вообще не пытался как-нибудь отбиться — он просто вынул из кармана авторучку и со всей силы воткнул ее в глаз тащившего его японца. Тот взвизгнул, выпустил Олега и, повалившись на асфальт, стал конвульсивно дергаться. Зрелище показалось Дегтяреву не очень захватывающим, поэтому он встал и, подобно спринтеру, побежал как можно дальше от места драки. Побег прервал парализующий заряд, выпущенный из одного из воплощений полета мысли инженеров конструкторского бюро господина Мацуситы.

Очнувшись, Олег не сразу вспомнил события, предшествовавшие потере сознания, а вспомнив, не сразу понял, где находится. Когда же до него дошло, что он лежит прикованным к стенке последней модели черного ворона, оптимизма ему это не добавило.

Олег Дегтярев был достаточно взрослым, чтобы не питать иллюзий насчет правосудия. Тот факт, что его повязали вместе с головорезами из якудзы и триады, не добавлял шансов на победу без потерь. Он даже не знал, поверят ли ему вообще. Скорее всего, нет. Или поверят, но частично, а тогда обязательно последует какое-нибудь наказание, самое мягкое из которых — принудительная работа, скорее всего исследователем морского дна. Да-а, не хотелось работать за деньги, придется работать бесплатно. Только бы с Лесей ничего не случилось.

Их вывели из воронка и провели под конвоем в какое-то помещение — что-то вроде отстойника, где уже находились человек тридцать, многие из которых обладали весьма непривлекательной наружностью и к тому же были агрессивно настроены.

Из всех участников разборки в этот загон были доставлены только Олег, Чен и всего один громила со стороны триады, причем в весьма помятом состоянии, и четыре бойца якудзы в не менее привлекательном виде. Для того чтобы понять, что случилось с остальными, не требовалось богатое воображение. Сломанная левая рука Чена была наспех перевязана каким-то тряпьем.

— Да, трудно собирать выбитые зубы сломанными руками, — ухмыляясь и сильно шепелявя, сказал Чен.

Несколько человек очень грозного вида подошли к потрепанным триадовцам, но Чен только показал татуировку на запястье — этого оказалось достаточно, чтобы здоровые, потные и небритые парни просто испарились. Триада достаточно могущественна, чтобы отбить охоту с ней связываться у кого угодно, кроме, пожалуй, якудзы, русских и иногда колумбийцев.

— Хочется спросить у наших новых друзей из солнечной Японии, как они ковыряются в носу, когда у них не остается для этого пальцев. — Чен сидел, прислонившись к стене, и рассматривал свою поврежденную руку.

— Что нам грозит?

— Естественно, нас отсюда вытащат, причем очень скоро. — Чен пожал плечами и поморщился. Даже скудное освещение не могло скрыть его бледности.

Некоторое время спустя их привели в здание суда, где искусственный интеллект должен был определить степень их вины и наказание для каждого преступника.

Уже в суде Чен нервным шепотом объяснял Олегу, что, скорее всего, хакеры триады и якудзы сейчас ломают систему защиты, чтобы «беспристрастный судья вынес справедливый приговор».

Однако когда одного из японцев — огромного парня в когда-то безупречно белой рубашке, строгом черном костюме и с дрэдами на голове — приговорили к смертной казни с помощью капсулы, все остальные, включая Чена, начали заметно нервничать.

— Наверняка наши парни постарались, — не совсем уверенно прошептал Чен. — В отместку за смерть почти всей моей команды. Все равно мне его жаль… Капсула — это слишком жестоко. Парень просто выполнял задание.

Капсула была самым суровым наказанием в нынешней системе правосудия. Приговоренного помещали внутрь и, усыпив его, транслировали самые ужасные кошмары, самые дикие порождения воспаленного безумного подсознания. В конце концов у приговоренного, естественно, не выдерживало сердце. Внутри капсулы устанавливалась видеокамера. Такая казнь была намного более жестокой, нежели пресловутый электрический стул или набившая оскомину газовая камера. А после того как пару пленок с мучениями пустили в Сеть, количество преступлений во всем мире уменьшилось примерно в четыре раза — назидательный эффект использования капсул налицо.

Когда Чен понял, что все без исключения выжившие в уличной мясорубке приговариваются к смертной казни, он запаниковал. Со всеми вытекающими последствиями. Однако несильный электрический разряд очень быстро его вразумил. На время. Олег же был совершенно спокоен — он уже успел привыкнуть к своему приговору, и не важно, кем этот приговор был вынесен — триадой, якудзой, Единым Советом, искусственным ублюдком, Санта-Клаусом…