Аэрофобия 7А

– Это недоразумение. Я хотел узнать, не сообщал ли кто-то из клиентов о том, что потерял телефон. – Он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, но Фели все так же сомневалась.

– Я уверена, если спрошу полицию, у них будет что-нибудь на вас, верно?

Улыбка Ливио исчезла, и Фели торжествующе кивнула.

– Что, попала в точку? Можете рассказывать мне что угодно. Знаете, я сейчас наберу 110, и тогда посмотрим, что полицейские скажут насчет вашей версии с находкой.

– Пожалуйста, не делайте этого.

Ливио подошел к ней вплотную и огляделся. Убедившись, что его никто не слушает, он навязчиво зашептал:

– Вы правы. У меня хватает проблем. Пожалуйста, вот ваш телефон. Позвольте мне уйти.

– Почему это? – фыркнула Фели. – Чтобы вы на ближайшем углу обокрали кого-то другого?

Она набрала 110 в своем телефоне и отвернулась от Ливио.

– Потому что я могу вам помочь, – услышала она за спиной его шепот до того, как успела нажать на зеленую кнопку вызова.

Она оглянулась на него через плечо.

– Вы о чем?

– Фото, которое вы только что показали Сольвейг! – Ливио кивнул на ее сотовый. – Пожалуйста, не вмешивайте полицию, и я скажу вам, кто это и где вы найдете этого таксиста.

Глава 28

Матс

Матс нашел Кайю в зоне ресепшен для пассажиров первого класса на нижнем этаже – первое, что видели состоятельные пассажиры, когда поднимались в самолет по специально выделенному для них трапу. За исключением сводчатых стен, ничего здесь не напоминало о самолете. Все действительно выглядело как ресепшен суперсовременного бутик-отеля с полукруглой кожаной лаунж-мебелью, которая идеально гармонировала с кремовым ковром. И изогнутым торшером, какой ожидаешь увидеть, скорее, в гостиной.

Лобби, находившееся между кабиной пилота и креслами первого класса, в настоящий момент пустовало. Когда Матс спустился по винтовой лестнице, Кайя стояла одна перед перламутровым сервантом и наливала шампанское в бокал на серебряном подносе.

Матс мог бы воспользоваться и стеклянным лифтом рядом с туалетами, который, вероятно, был предназначен для пассажиров с ограниченными возможностями. Среди немногих, которые могли позволить себе трехкомнатную «виллу» на верхнем этаже, наверняка были люди постарше и менее спортивные, чем он.

– Кайя? – тихо позвал Матс, но она так сильно вздрогнула, что пролила немного шампанского. – Простите, я не хотел вас пугать.

Пока не хотел.

Вообще-то он хотел, нет, должен был поговорить с ней о видео Фабера.

Съемка была настолько щекотливой, что даже он был шокирован до глубины души. Все, что он до сих пор знал о Кайе – по крайней мере, думал, что знает, – явилось ему теперь в новом, загадочном свете.

– Ничего страшного. – Кайя неестественно улыбнулась и огляделась.

Матс догадывался, что ее мало интересовало, видел ли кто-нибудь ее неуклюжесть.

Она боялась оставаться с ним наедине.

– Мне распорядиться, чтобы унесли еду и подготовили для вас постель? – спросила она, вытирая поднос тканевой салфеткой.

– Я пришел не из-за этого.

Она наполнила бокал и помотала головой.

– К сожалению, в настоящий момент я не могу лично позаботиться о вас, доктор Крюгер. Но вы не должны утруждаться и спускаться вниз, если вам что-то нужно. На пульте управления есть кнопка вызова. Нажмите на нее, и кто-нибудь из стюардесс немедленно подойдет к вам.

– Мне не нужен кто-нибудь. Я хочу поговорить с вами.

Кайя подняла поднос и, дрожа всем телом, вдруг откинула всякую профессиональную приветливость.

– А я этого не хочу, – отрезала она. – С нашими разговорами покончено. Оставьте меня в покое.

– Не могу, – ответил Матс как можно более спокойно.

Он посмотрел направо – вдоль прохода, ведущего к первому классу, – но не смог разглядеть ничего, кроме бархатной шторы, которая колыхалась словно на ветру. Самолет, слегка раскачиваясь и дергаясь, летел по суровому ночному небу, табло «Пристегните ремни» еще не погасло.

– К тому же я должна попросить вас немедленно занять ваше место. Турбулентность в любой момент может усилиться.

Взгляд Матса стал жестче.

– Вы говорите о самолете? Или о себе?

Кайя поймала его взгляд. Испуганная, потрясенная. Он прочитал в ее глазах, что она задавалась вопросом, тот же ли это человек, которому она когда-то доверилась.

Нет. Я уже другой.

В приглушенном свете торшера ее лицо казалось очень бледным, как будто специально выбеленным. Когда она схватилась за поднос, Матс заметил, что на одном ногте содран лак.

– Мне нехорошо от всего этого. Я не понимаю, доктор Крюгер. У меня такое чувство, что вы намеренно пытаетесь разбередить мои старые раны. В последние годы я все меньше думала об этом. Бывают дни, когда я вообще не вспоминаю случившееся. Но сейчас, всего несколько минут с вами – и в голове у меня снова те картинки.

Бокал с шампанским дрожал на подносе почти синхронно с ее нижней губой.

– Какие картинки? – лукаво спросил Матс, но она не повелась на его трюк.

– Нет, нет, нет. Пожалуйста, прекратите.

Он глубоко вздохнул и сделал вид, что уважает ее желание.