Аэронавт

– Я, Михай. – Потупившись, боцман отвернулся и тяжело вздохнул. – Ты всё возле своего аэроплана пропадал и ничего не видел. А Ларион мне говорил, что тайно к венграм на засеку ходит за всяким скарбом. Так ведь и приносил! То тряпки какие, то крупы. Даже овечкам ячменя в мешке. Ну я его и прикрывал. То, мол, за дровами отправил, то на ледник. Этой ночью он тоже уходил. Да и ещё раньше, когда мы только здесь поселились. Если бы я знал, куда он исчезает, так сам бы…!

– Молодец… – наградил Стефана недобрым взглядом Смородин. – Дать бы тебе, чтобы тоже зубами подавился, да толку уже в этом никакого. Просрали князя! Да делать нечего, пошли к старосте.

Спустившись в деревню, Миша с боцманом, не прячась, будто коренные аборигены Дубровки, уверенно прошли вдоль улицы, пересекли площадь и, не обращая внимания на удивлённые взгляды жителей, подошли к воротам старосты. Смородин снисходительно посмотрел на вылитый из бронзы кулак на цепи для стука в ворота но, не прикоснувшись, ударил ногой в дубовую дверь. Одного раза ему показалось мало и, обернувшись, он ещё несколько раз лягнул ворота пяткой. Наконец за воротами послышался шум, дверь распахнулась, и на пороге показался гайдук в накинутой на голые плечи козлиной шкуре.

– Чего? – небрежно спросил он Смородина, покосившись на сжимавшего в руках пневморужьё боцмана.

– Чубука! – так же коротко огрызнулся Миша, не опускаясь до объяснений перед прислуживающим холопом.

– Пошли прочь! За милостыней – это в церковь.

Гайдук уже собрался захлопнуть перед их носом дверь, но Смородин дёрнул ручку на себя.

– Уйди с дороги! – Он уверенно шагнул через порог. – Я на недоумков время не трачу. Зови старосту!

– А плетей?! – опешил от подобной наглости гайдук. – Да я же тебя запорю! – потянулся он к хлысту вокруг пояса.

– Кто там, Ивон? – услышал Миша знакомый голос Чубука.

Гайдук нехотя посторонился и, сверкнув глазами, указал на Смородина.

– Бродяги, ваша вельможность! Гнать таких взашей, да ещё плетей вдогонку!

– А-а… мастеровые? – удивился показавшийся на вымощенной красным кирпичом дорожке Чубук. – Что же вы тогда так быстро сбежали? Тодор жаловался, что вы даже не заплатили? Нехорошо так поступать. Не по-людски. Как же ещё у вас хватило наглости после этого мне на глаза показываться?

– Ну ты мне ещё расскажи, что такое хорошо и плохо, – ухмыльнулся Миша. – Деньги поищи в карманах у своего Тодора, а сейчас убери эту небритую обезьяну, и поговорим о тебе, а не обо мне.

– Да ты, наглец, никак захотел плетей?! – поперхнулся Чубук. – А ну, Ивон, кликни хлопцев.

– Позвольте, я ему сам всыплю! – встрепенулся Ивон.

– Ты, Чубук, дурак, – беззлобно заметил Смородин. – Ты настолько туп, что позарился на то, что тебе не по зубам. Жадность тебя погубит. Но даже у тебя ещё есть время пораскинуть мозгами, понять, во что ты вляпался, и закончить всё миром. Отдай мне мальчишку, и я тебя прощу.

– Ах, вон оно в чём дело? – засмеялся староста. – Награду захотел? Поздно спохватился – самозванец мой. А вы проваливайте, пока я не кликнул гайдуков, да не спустил с вас живьём шкуру!

– Много их у тебя, гайдуков твоих?

– На вас хватит! – довольно заметил Чубук, словно речь шла об его богатстве. – По десятку на каждого. Так что бегите, пока я не разозлился. Если бы и за вас хоть что-то дали, то сидеть бы и вам в моём подвале. А так, идите своей дорогой, пока я добрый!

– По десять на каждого? – поджав губы, кивнул Смородин. – Много. Это плохо. А вот что Сашок сидит в подвале – это хорошо. Когда я у тебя здесь устрою представление – не пострадает. Крепкий, Чубук, у тебя подвал?

– Что? – брезгливо скривился староста. – Что ты собрался у меня устраивать, оборванец? В подвал ко мне захотел?

Но обрисовать нерадостную перспективу ссоры с обнаглевшим мастеровым Смородину не дал внезапно появившийся Ларион. Он, будто тень, возник за спиной Чубука и молча прислушивался к Мишиным словам.

– Уж не пугаешь ли ты меня, наглец? – бушевал староста. – Ивон, зови хлопцев, да вздёрните их обоих на воротах!

– Ларион, как же так? – не обращая внимания на угрозы Чубука, спросил Смородин бывшего аэронавта. – Мы же с тобой хлеб делили, небо делили! Страх, и тот пополам!

– Ты его знаешь? – удивился староста.

– Да. Это флагман Михай, – равнодушно пожал плечами Ларион. – Когда-то он, как и я, служил командэру Юлиусу. Затем он его предал. Убей его, Чубук, иначе он убьёт тебя, как сделал это с генералом.

– Ты – флагман? – лицо старосты перекосила гримаса недоверия. Отступив на шаг, он окинул Смородина внимательным взглядом. – Ничего не пойму! Флагман – мастеровой?

– Ларион, о чём ты говоришь? – выкрикнул Миша, проигнорировав удивлённого старосту. – Это командэр отправил нас на верную гибель! Мы с самого начала были обречены! Это он нас всех предал! И ты готов предать нашего товарища за горсть серебра! История знает такие предательства, и чем они заканчивались? Подумай над этим!