Аэропорт

– Поразительно: сколько летаю, ни разу никакой карты не просили. Совсем свиньями стали! – она кинула свою сумочку через несколько стульев от сидящих и оставила чемоданчик. – Пожалуй, надо выпить. Где у этих недотеп спиртное?

– У входа, – сказали мужчины в голос.

– Ну и бойкая дамочка. Только русские женщины могут быть такими мужественными – возможно, в этом и заключается их притягательность.

– А мне ее лицо показалось знакомым, – вслух заметил Прохор.

– Да?

– Но не помню, где я ее видел.

– Может, ты ошибся.

– Может.

Дама, как и двое гостей до этого, вернулась с бокалом белого.

– Вино в Италии, в отличие от местных жителей, всегда было превосходным!

– Не судите так высоко о вине: в нем может попасться кислинка.

Но дама только повела бровью и пригубила напиток.

– Вполне сойдет. Кстати, Прохор, у нас с тобой одинаковые чемоданы. Случается же такое.

      Парень поглядел на свой чемодан и на чемодан актрисы.

– Действительно, одинаковые, – он улыбнулся. – Хотя серый – традиционный цвет чемоданов.

– У меня темно-синий, – вставил Борис, – но он летает в багажном отделении.

– Не люблю громоздкие чемоданы, их тяжело тащить.

Прохор кивнул головой.

– А вы случайно не в Милан летите? – спросил Борис.

– В Милан.

– Тогда мы с вами попутчики.

– Вы тоже?

– Да, оба. А летели не из Москвы?

– Нет, из Парижа.

– Недолгий перелет, должно быть?

– Вполне хватило.

– А нас вот трясло весь полет без остановки.

– Поэтому не люблю самолеты.

– Почему же летели? Вроде бы из Парижа ездят поезда.

– Не знаю, так вышло.

– Мы, кажется, не познакомились. Я – Борис, он – Прохор. Как вас зовут?

– Давно не задавали мне этого вопроса.

– Отчего же?

– Мое лицо вам не знакомо?

– Мне знакомо, только не могу вспомнить откуда, – вставил парень.

– Дарья А.

– Точно! Вы же актриса.

– Актриса? Никогда не видел вас в телевизоре, – удивился Борис, – хотя я и фильмов смотрю немного.

– Последние годы снимаюсь за рубежом.

– А в моем детстве вы часто снимались в детских сериалах в России.

– Вот как. Очень приятно познакомиться!

– Взаимно, – дама снисходительно протянула руку, которой слегка коснулась старческая дряблость. Мужчины нежно пожали ее.

Трое пассажиров почти синхронно отпили вино. Борис вспомнил о двух переполненных тарелках и продолжил уплетать пищу; Прохор уныло водил вилкой в тарелке без видимого аппетита; Дарья наблюдала за посадкой громадного Боинга.

– Что же, – начал Борис с набитым ртом, – в каком фильме снимались в последний раз?

Дарья молчала и не поворачивала головы. Наверно, взвешивала, стоит ли рассказывать.

– Знаете… сейчас пошла мода на артхаус – режиссеры стараются придумать как можно более изощренный сюжет, а сценаристы по-рабски вторят им, иначе не заплатят, – в итоге зритель ничего не понимает и выходит из зала в восторженном недоумении. Последний мой фильм – что-то вроде мистического детектива: коварный убийца, знаки и символы, падшие женщины в роли жертв.

– А ваша роль?

– Эпизодическая – соседка, которая помогает детективу понять смысл одного из символов.

– По-моему, звучит интригующе.

– Мог бы получится хороший фильм, но режиссер – полнейшая бездарность. Только и делал, что спорил со сценаристом, который его якобы не понимал. Я бы лучше сняла, будь это даже мой режиссерский дебют. В итоге мне заплатили – и я забыла об этой работе.

– Вы чересчур безжалостны к потраченному времени.

– А вы слишком хорошего мнения о режиссерах, – надменно, будто только она ведает истину, заключила актриса.

– Быть может.

– Почти все режиссеры домогаются красивых актрис.

– Это делает вам комплимент, – не подумав, заметил Борис, но поймал укорительный взгляд женщины. – Прошу прощения, вырвалось.

– У вас совсем искаженное понимание природы комплиментов, – заключила Дарья и снова повернулась было к приземляющемся Боингу, но никак не могла его обнаружить: самолет давно сел. Чтобы нивелировать свою неловкость, она обратилась к Прохору: – Так в каких фильмах ты меня видел?

– Я про сериалы говорил.

– Да, точно.

– В «См*» и «Гра*».

– Ох, помню, – она поднесла влажный бокал к губам, аристократически отставив мизинец. – Моя юность, – и тут же поправилась, – хоть я и сейчас не особо стара. Не смейте шутить! – она пригрозила Борису.

– И не думал, вы что? Вы меня больно укололи тем, что я не понимаю природу комплиментов.

– Так и есть, – гордо заявила дама и снова пригубила вино. Очевидно, оно ей все же понравилось.

– Мне ваши сериалы нравились, – вклинивался в беседу Прохор, – они были легкие и забавные.

– Благодарю. Знал бы ты, как тяжело дается эта легкость: все эти бесконечные дубли бесконечными съемочными днями… Сейчас бы ни за что не согласилась сниматься в сериалах, тем более таких продолжительных.

– Вам уже и не положено, – вставил Борис, уже шутливо и вполне осознавая значение сказанного.

– В каком это смысле? – женскому возмущению не было предела.

– В том, что в таких сериалах несолидно сниматься опытной и состоявшейся актрисе, они созданы лишь для молоденьких и бесталанных.

– Даже не знаю, как мне реагировать на ваши слова.

– Можете счесть за комплимент.

– Но в таком случае молодую меня вы назвали бесталанной.