Аэропорт. КДП

Песок взлетел перед ним фонтаном, закрыв обзор. Что-то вырвало из руки оружие, сильно ударило в шлем с правой стороны. Так сильно, что чуть шлем с головы не сорвало. Аким машинально присел на дно траншеи, поднял оружие. Цевьё дробовика как плазмой распорото сначала, а под конец скомкано, словно это не сталь, а бумага. Он встряхнул оружие, и сразу из помпы вылетела возвратная пружина и выпал патрон. Всё, оружию конец. Как ему только пальцы с руки не оторвало, непонятно. А ещё пуля разорвала пыльник на плече, и вырвало защитную пластину из гаржета. Он знал, что ему крупно повезло. Только одна вещь, кроме пулемёта, могла так врезать. Это снайперская винтовка.

Но сидеть и ждать времени не было.

– Волна!– Крикнул радиоэлектронщик Жданок. – «Крабы».

– Есть у кого оружие лишнее?– Спросил Саблин. – Мне бы дробовик.

– А с твоим что?– Отозвался прапорщик.

– Разбито.

– Могу винтовку дать,– отвечал ему гранатомётчик Хайруллин,– иди сюда.

Саблин встал, пошёл по траншее к гранатомётчикам.

– Казаки,– тем временем говорил прапорщик,– значит так, как китайцы до траншеи доходят, тут драться не будем, мы всё бросаем, и пулемёт и гранатомёт, и отходим в восточную часть, отходим группами, с гранатами, нам главное до подхода пехоты удержать восточную часть траншеи. Там и упрёмся. Здесь под пулемётами нет смысла. Потом, как пехота подойдет, отобьём у них всё обратно. А пока не надрываемся, без потерь чтобы. Главное, без потерь.

Хайруллин протянул ему винтовку и подсумок с магазинами.

– А ты как?– Спросил у него Саблин.

– У меня есть,– сказал гранатомётчик.– Это не моя, это Кужаева.

Аким взял винтовку и пошёл к себе, на ходу загоняя в неё новый магазин. Да, это конечно не его дробовик. Но ничего и с ней повоюет.

Только вот слова командира его немного напрягали. Нет, конечно он и сам понимал, что китайцы выдавят их из первой линии окопов, уже и количественно их в три раза с лишим больше и в «огневой» поддержке в разы у них превосходство. Но он надеялся, что помощь придёт. Что пехотинцы подоспеют. Но видно командир знал больше, чем он. Значит, будем отступать. Хотя, так не хочется потом опять «на гранатах» очищать траншеи от противника.

Он вернулся к себе в свой угол. Там Карачевский уже начал отстреливать «крабов», а Петя-снайпер всё ещё ковырялся со своей драгоценной винтовкой.

Аким тоже стал постреливать в бегущие к нему механизмы. Непривычно. Одиночными не сразу попадёшь, а очередями бить, так расход патронов огромный. Да ещё расстреляешь все магазины, потом их набивать нужно будет. Время много на это уходит. Нет, дробовик лучше.

Он уже менял второй магазин, когда услышал высокое и звонкое:

Паммм…

Он высунулся из траншеи. А над китайцами, над песком плывёт большое, серое облако.

И тут же ещё раз:

Паммм…

Он даже поверить не мог, в кои веки такое происходило. Это их миномёты начали бить по китайской атаке.

Паммм… Паммм… Паммм…

Разрывы один за другим. И так хорошо, точно ложатся. Осколки от мин разлетаются, над самым песком стелятся. И всё больше и больше черных, дымно-пыльных облаков медленно плывут над равниной, по которой только что наступали китайские солдаты. Они накрывают всё пространство перед траншеями и в этой мгле то и дело всполохами рвутся и рвутся в небо красные цветы новых разрывов.

Саблин добил двух последних крабов и спрятался в траншею, осколочки-то и до него долетали. Сел, и, чтобы не терять времени, стал набивать пустой магазин патронами. А сам слушает, и радуется каждому новому взрыву. Когда пустых магазинов у него уже не осталось, взрывы прекратились. Он высунул голову из окопа, так, чтобы только камеры наружу торчали. А там не видать ничего, только серая пыль сплошной стеной. И тихо стало. Ни единого выстрела. Ни с той, ни с другой стороны. Навоевались.

Аким, наконец, тихонько, помня про снайпера, высовывается над траншеей. Китайцев нет. Последние из них совсем далеко, тащат своих раненых уже около своих окопов. Вернее, живых нет. На поле, на песке, четыре трупа. Один из тех, кого убил Петя Чагылысов. Ещё один убит пулемётчиками. Этих Аким помнил. Кто убил остальных, он не знал. Может и миномётами их поубивало.

Но почему-то Саблин был уверен, что это не последняя атака на сегодня. Он знал, что они тут китайцам как кость в горле. Сейчас подтянут ещё пулемётов и гранатомётов, и пошлют сюда два взвода, а не один. Они не успокоятся.

А в коммутаторе знакомый и радостный голос.

– Казаки, наши идут.

Акиму из-за скалы не видать ничего, он спрашивает у Карачевского:

– Володя, кто там?

Тот оборачивается, чуть не вылезает из копа, смотрит на восток и сообщает:

– Пехота, к нам идут. Не спешат.

– Ага, – говорит пулемётчик Каштенков,– как на прогулке идут.

Аким слышит в их голосах радость. Он и сам очень рад этим пехотинцам.

– А сколько их?– Спрашивает он.

– Человек сорок.– Говорит радист.

– Ага, а обещали роту.– Вспоминает пулемётчик.

– Такие теперь роты,– говорит взводный и тем разговор заканчивает. – Казаки, пока окапывайтесь, запасные позиции готовьте. Не думаю, что успокоятся китайцы сегодня. Пойду встречать братов. Погляжу, что у них за офицер.