Аэропорт. На грани катастрофы

– Теперь – качество смеси, она должна быть богатая. Джордж уже спрашивал про это, так что я не буду ничего говорить: он сам разберется. Затем следует установить для винтов такой режим, чтобы под тумблерами зажглись зеленые лампочки. Полагаю, Джордж почти касается их правым коленом. Видите?

– Пилот отвечает да, Ванкувер.

– И наконец, нагнетатели. После выпуска шасси они должны находиться в положении для взлета – то есть в верхнем. Я имею в виду четыре рычажка левее дросселей. Вот так. Какие вопросы? Прием.

Спенсер в отчаянии посмотрел на Джанет.

– Сплошной вопрос, – простонал он. – Нам ни за что всего этого не запомнить!

– Ванкувер, – ответила в микрофон Джанет. – Нам вряд ли удастся все это запомнить.

– Вам и не надо, 714-й. Я все напомню по ходу дела. Хочу проработать с вами все досконально, Джордж. Помните: рычажки – это лишь тренировка. А вам необходимо вести самолет.

– А время? Сколько у нас времени?

Джанет передала вопрос.

– Времени у вас достаточно, но мы не можем его тратить попусту. Вы будете над аэропортом минут через семь. Плюс несколько тренировочных заходов. – Последовала пауза. – Из радарной сообщают, нужна корректировка курса на пять градусов в сторону 260. Прием.

Выключив микрофон, Триливен обратился к руководителю полетов:

– Они уже на глиссаде. Как только появятся в поле зрения, я их выровняю и поведу на круг. Посмотрим, как это у них получится.

– Здесь все готово. – Руководитель полетов окликнул помощника: – Объявляй готовность!

– Ванкувер, – раздался из динамиков голос Джанет, – мы изменили курс на 260. Прием.

– Хорошо, 714-й. – Одной рукой Триливен поддернул брюки. – Давайте проверим высоту. Прием.

– Ванкувер, – через пару секунд отозвалась Джанет, – высота 2500 футов.

Триливен услышал в наушниках голос оператора радиолокационной установки:

– 50 миль от летного поля.

– Отлично, Джордж! – похвалил он. – Вы вот-вот должны появиться из облаков. Как только выйдете, ищите маяк.

– Плохие новости, – сообщил Бердик. – Погода портится. Опять начинается дождь.

– Сейчас уже ничего не поделаешь, – оборвал его Триливен. – Свяжитесь с вышкой, – бросил он руководителю полетов, – пусть зажигают все огни, что у них есть. Через минуту пойдем туда. Пусть их радио работает на той же частоте, что и у нас сейчас. Спенсеру будет не до того, чтобы возиться с переключением каналов.

– Понял! – ответил Гримсел, поднимая телефонную трубку.

– 714-й, – вызвал Триливен. – Вы в 50 милях от аэропорта. Еще в облаках, Джордж? Прием.

Последовала долгая пауза. Неожиданно послышался обрывок фразы – Джанет взволнованно говорила:

– …чуть поднимается. Кажется, я что-то видела. Не уверена… Да, да – вон там! Вижу! Вы видите, мистер Спенсер? Прямо впереди. Мы видим маяк, Ванкувер!

– Бог мой! – воскликнул Триливен, глядя на Бердика. – Вышли из облаков. Хорошо, Джордж, – сказал он уже в микрофон. – Оставайтесь на двух тысячах футов и ждите указаний. Я поднимаюсь на вышку, меня несколько минут не будет в эфире. С посадочной полосой определимся в последнюю минуту, чтобы вы садились против ветра. Перед этим потренируетесь с заходами. Прием.

Они услышали голос Спенсера:

– Дайте я, Джанет. – Последовал обрывок разговора, и в эфире снова раздался голос Спенсера – он говорил отрывисто, почти проглатывая слова: – Никаких тренировок, Ванкувер! У нас не та ситуация! Мы сразу идем на посадку.

– Что?! – заорал Бердик. – Невозможно!

– Не валяйте дурака, Джордж, – резко ответил Триливен. – Вам необходимо сделать несколько пробных заходов.

– Продолжаю снижение, – подчеркнуто игнорируя протест, наступал Спенсер; его голос слегка дрожал. – Люди на борту при смерти. При смерти! Вам это ясно? Мои шансы не увеличатся от попыток. Я иду на посадку!

– Дайте я с ним сам поговорю! – решил вмешаться Гримсел.

– Нет, – остановил его Триливен, – на споры нет времени. – Лицо его побледнело, на виске вздулся и запульсировал сосуд. – Надо действовать. Выбора нет. За штурвалом сейчас он, и я принимаю его решение.

– Так нельзя! – вскипел Бердик. – Неужели вы не понимаете…

– Хорошо, Джордж, – говорил тем временем Триливен. – Это ваше решение. Ждите инструкций. Мы идем на вышку. Пожелаем друг другу удачи! Конец связи. – Он стащил с головы наушники с микрофоном и откинул их в сторону. – Идем! – скомандовал он. Трое мужчин, выскочив из дверей, понеслись по коридору; Бердик старался не отставать. Не сговариваясь, они, чуть не сбив с ног кого-то, бросились мимо лифта по лестнице вверх и влетели на вышку – в диспетчерскую. Один из диспетчеров стоял перед огромным оконным проемом и сквозь бинокль всматривался в едва начавшее светлеть небо.

– Вот он! – воскликнул он.

Триливен схватил второй бинокль и, быстро взглянув в него, отложил.

– Хорошо! – бросил он, тяжело дыша. – Посадочная полоса?

– Ноль восемь, – ответил диспетчер. – Самая длинная, против ветра.

– Радарная! – вызвал капитан.

– Слушаю, сэр.

Триливен стремительно подошел к столику, на котором под стеклом лежала схема аэропорта. Взяв химический карандаш, он начертил предлагаемый курс посадки.