Аэропорт. На грани катастрофы

– При таком грохоте никакое снотворное не поможет! Никак не могу понять, почему каждый раз перед взлетом самолет так ревет.

Спенсер кивнул, потом, когда стало чуть тише и можно было более-менее спокойно говорить, объяснил:

– Это обычный прогон двигателей перед взлетом. В каждом моторе есть два генератора на тот случай, если в полете один вдруг откажет. При прогоне каждый двигатель по очереди запускают на полную мощь, чтобы по отдельности проверить генераторы. Пилот должен удостовериться, что с ними все в порядке, прежде чем взлететь. Слава богу, авиакомпании строго за этим следят.

– Вы говорите так, будто хорошо в этом разбираетесь.

– Во время войны я летал на истребителях, но теперь, похоже, все подзабыл.

Когда их вжало в спинки кресел, оба поняли, что самолет начал разбег по полосе, и почти сразу же легкий толчок возвестил об отрыве от земли. Рев моторов сменился ровным гулом. Набирая высоту, самолет накренился, и за краем крыла Спенсер увидел удалявшиеся огни аэропорта.

– Можно расстегнуть ремни, – послышалось из динамиков. – Разрешается курить.

– Всегда радуюсь, когда эта часть полета остается позади, – буркнул врач, расстегивая ремень безопасности и потом доставая сигарету. – Спасибо. Кстати меня зовут Байрд, Бруно Байрд.

– Рад познакомиться, док. А я Спенсер, Джордж Спенсер из компании «Фулбрайт мотор».

Некоторое время они молча курили, рассеянно глядя, как сигаретный дым поднимается к потолку и исчезает, втянутый кондиционерами. Спенсера одолевали невеселые мысли. Как только вернется в головной офис, он непременно начистоту поговорит с начальством, хотя уже до того, как вызвать такси и отправиться в аэропорт, объяснил по телефону представителю в Виннипеге, что с этой сделкой теперь придется повозиться. Для оправдания провала в Ванкувере явно назревает крупный нелицеприятный разговор. Наверное, неплохо бы воспользоваться создавшейся ситуацией, чтобы по возвращении потребовать увеличения жалованья, а еще лучше – повышения в должности. Если его сделают управляющим отделом продаж – о чем старик часто заговаривал, но до дела так и не довел, – то они с Мэри, Бобси и малышкой Кит смогли бы переехать из дома, где жили теперь, на Паркуэй-Хайтс. Или расплатиться за новый бак для воды, за школу, по кредитам за «олдсмобиль» и морозильник, по счетам из больниц во время второй беременности Мэри. Не за все сразу, конечно, спустился с небес на землю Спенсер, даже на жалованье управляющего.

Доктор Байрд размышлял, что лучше: вздремнуть или воспользоваться прекрасной возможностью почитать доставленный авиапочтой свежий номер «Британского медицинского журнала», но мысли его сами собой переключились на амбулаторию в небольшом городке, который он покинул на пару дней. Интересно, справится ли Эванс? Парень подает большие надежды, но слишком уж он молод. Только бы не забыл, что миссис Лоури нужно выписать обычную микстуру, а не ту патентованную дрянь, из-за которой она все время поднимает шум. Дорис, конечно, поможет Эвансу держать верный курс: жены врачей это очень хорошо умеют. Господи, иначе и быть не должно. И Льюису придется в свое время это уяснить: нужно искать достойную половину.

Доктор все-таки задремал, но догоревшая сигарета обожгла пальцы и выдернула из объятий сна.

Сидевшая через проход чета была по-прежнему поглощена чтением спортивных журналов. Описать Джо Грира можно было теми же словами, что и Хейзел Грир: трудно представить настолько похожих друг на друга супругов. Оба розовощекие, живые, со взглядом ясным, как свежий утренний воздух. Они скрупулезно изучали испещренные текстом страницы, словно там раскрывались тайны мироздания.

– Леденцы будешь? – спросил Джо, когда к ним подошла стюардесса с подносом.

– Угу, – буркнула Хейзел.

Забросив по конфете в рот, они принялись размеренно их рассасывать, склонив над чтивом каштановые головы.

Сидевшая за Спенсером и доктором четверка болельщиков пошла на следующий круг. Трое из них выглядели как типичные фанаты: плотные, горластые и напористые, – и явно приготовились в предстоящие два памятных дня веселиться по полной, на время отбросив все дела и заботы. Четвертый был совсем не похож на болельщика: низкорослый, худенький, неопределенного возраста, с унылым лицом – и судя по говору, уроженец Ланкашира.

– За завтрашнюю победу «Львов»! – объявил он, поднимая бумажный стаканчик и в очередной раз провозглашая тост за своих героев.

Друзья со всей серьезностью поддержали тост. Один из них, у которого на лацкане красовался значок с изображением разъяренного драного уличного кота, очевидно, представлявшего ни много ни мало царя зверей, пустил по кругу портсигар и в который раз заметил:

– Нет, я-то думал, что не успеем. Когда в Торонто пришлось пережидать туман, я сказал себе: «Энди, похоже, к этому празднику жизни ты опоздаешь». Да. И вот мы все-таки опаздываем на несколько часов, ну да ничего: поспать можно и в самолете.

– Только сначала было бы неплохо поесть, – заметил другой. – У меня прямо-таки брюхо сводит от голода. Когда тут хавчик разносят?