Аэропорт. На грани катастрофы

Времени у него хватило на все. Он приехал в район аэропорта и снял номер в гостинице «О’Хейген», который забронировал раньше по телефону. Он все тщательно рассчитал и продумал еще много недель назад, но не осуществлял своего плана, решив хорошенько поразмыслить, прежде чем приступать к его выполнению. На минуту заглянув к себе в номер, Кейз тут же вышел из гостиницы и прибыл в аэропорт как раз к началу дежурства.

Гостиница «О’Хейген» находилась в нескольких минутах езды от аэропорта. Через два с небольшим часа смена Кейза окончится, и он быстро доберется туда. Ключ от номера лежал у него в кармане, и Кейз вынул его, чтобы удостовериться, что он на месте.

Глава 10

Сообщение, полученное Мелом Бейкерсфелдом от руководителя полетов о том, что медоувудцы задумали устроить митинг, оказалось верным.

Этот митинг в зале воскресной школы при медоувудской баптистской церкви – в пятнадцати секундах лета на реактивном самолете, поднявшемся с полосы два-пять, – шел уже полчаса. Начался он позже, чем предполагалось, так как почти всем присутствовавшим – а их собралось человек шестьсот, не считая детей, – пришлось с большим трудом, пешком или на автомобилях, прокладывать себе путь по глубокому снегу. Но так или иначе, они явились.

Это было весьма смешанное сборище, типичное для таких мест, где живут люди не очень большого достатка – преимущественно чиновники средней руки, ремесленники и местные торговцы. Были тут и мужчины, и женщины, в большинстве своем – ведь это была пятница, начало уикенда – одетые кое-как. Исключение составляли лишь полдюжины посторонних да несколько репортеров.

Народу в зале воскресной школы набилось много – стало душно, в воздухе висел дым. Все стулья были заняты, и еще человек сто, а то и больше стояли.

Уже одно то, что столько людей покинули теплый дом и пришли сюда в такую непогоду, достаточно ясно свидетельствовало об их заинтересованности и тревоге. А кроме того, все они были разъярены до предела.

Их ярость – столь же ощутимая в зале, как табачный дым, – питалась двумя источниками. Во-первых, у медоувудцев давно уже накопилось раздражение против аэропорта, который день и ночь обрушивал на их крыши и барабанные перепонки оглушительный грохот, нарушавший мир и покой, не дававший ни спать, ни бодрствовать. А во‑вторых, этот грохот раздражал их и сейчас, когда на протяжении почти всего митинга собравшиеся то и дело не слышали друг друга.

Правда, они были подготовлены к тому, что так будет. Собственно, из-за этого и созывался митинг и был взят напрокат из церкви переносной микрофон. Однако никто не предполагал, что в этот вечер самолеты будут взлетать как раз над их головой, выводя из строя и человеческие уши, и микрофон. Объяснялось это – о чем собравшиеся не знали, да и не желали знать – тем, что на полосе три-ноль застрял «Боинг‑707» и другим самолетам приходилось пользоваться полосой два-пять. А эта полоса была, как стрела, нацелена на Медоувуд; самолеты же, взлетавшие с полосы три-ноль, проходили не над самым городком, а стороной.

В наступившем на миг молчании председатель митинга, красный как рак, заорал что было мочи:

– Леди и джентльмены, вот уже много лет мы пытаемся договориться с руководством аэропорта и авиакомпаний. Мы неоднократно отмечали, что аэропорт нарушает мир наших очагов. Мы доказывали с помощью сторонних, незаинтересованных свидетелей, что нормальная жизнь при том звуковом вале, который на нас обрушивают, невозможна. Мы говорили, что наша психика находится под угрозой, что наши жены, наши дети и мы сами живем на грани нервного расстройства, и многие уже страдают от него.

Председателя, лысеющего мужчину с квадратной челюстью, медоувудского домовладельца и управляющего книгопечатной фирмой, звали Флойд Занетта. Ему было под шестьдесят, и он играл довольно видную роль в делах общины.

Он стоял на небольшом возвышении в конце зала, а рядом с ним сидел безукоризненно одетый мужчина помоложе. Это был Эллиот Фримантл, адвокат. У ног его стоял раскрытый черный кожаный портфель.

– Что же делают аэропорт и авиакомпании? – продолжал Занетта. – Я сейчас скажу, что они делают. Они притворяются – притворяются, будто слушают нас. И дают лживые обещания – одно за другим, хотя вовсе не собираются их выполнять. И руководство аэропорта, и Федеральное управление авиации, и авиакомпании – все они лгуны и обманщики…

Слова «обманщики» уже никто не слышал.

Оно потонуло в расколовшем воздух грохоте, который, нарастая в немыслимом крещендо, достиг поистине чудовищной силы – казалось, чья-то гигантская рука схватила здание и сотрясла его. Многие из сидевших в зале зажали уши руками. Несколько человек боязливо метнули взгляд на потолок. Другие, возмущенно сверкая глазами, принялись что-то горячо обсуждать с соседями, хотя лишь человек, умеющий читать по губам, мог бы их понять, ибо ни одного слова не было слышно. Кувшин с водой на столе у председателя покачнулся и, не подхвати его Занетта, неминуемо упал бы на пол и разбился.