Аэросмит. Шум в моей башке вас беспокоит? [litres]

Мы спланировали все как фильм, где ты зашел, вышел и никто не пострадал, как та сцена из «О, где же ты, брат?». Я хотел зайти и захватить зал. Мы привели наш план в действие. Заказали лимузин. Я сказал: «Керен, проверь в интернете, что Джо играл на своем последнем концерте, и тогда мы будем знать, какую песню он исполняет до того, как возвращается и выступает на бис». Это была Walk This Way. Затем мы послали Керен в театр в качестве нашего спутника, крота. Керен прошла вперед и встала прямо перед Джо. Она сразу же мне пишет: «О боже, поверить не могу, здесь едва ли двести-триста человек… Зал наполовину пуст». Бедняга Джо собрал только половину зала! Потом Керен снова мне пишет: «Думаю, это его последняя песня». Мы вбегаем, я встречаю парней у задней двери, и они меня узнают. Я говорю им: «Мне срочно нужно на сцену!» Они мне: «Хорошо-хорошо-хорошо, мистер Тайлер!» Мы как змеи извивались вокруг толпы, то туда, то сюда. Я вижу Билли Перри, она видит меня и говорит: «Джо! Джо! Тут Стивен!» Она начинает психовать. Это новая Элисса Перри, Злая ведьма Севера. Билли, Элисса, они все одинаковые, если ты знаешь парня, у которого были три-четыре жены, но понимаешь, что он снова и снова женится на одной и той же женщине. Они выбирают новую жену в точности как старую. Больше ничего не подходит. Если ты секс-маньяк, то ты не пойдешь искать девушку в библиотеку!

И вот я иду за кулисы, Джо только что ушел со сцены, я вхожу к нему в гримерку и говорю:

– Привет, Джо, как дела?

– Нормально, – отвечает он.

– Тяжелая ночка? – спрашиваю я.

Он мне не отвечает.

– Джо, – продолжаю я, – пойдем на сцену, я хочу спеть с тобой Walk This Way.

Он знакомит меня со своим солистом, каким-то немецким парнем по имени Хаген Гроэ, и я ему говорю:

– Я слышал, как ты поешь. Как делишки? – и пожал ему руку.

– Вот как все будет, – говорит Джо. – Мой парень Хаген споет куплет, потом ты споешь куплет.

– Ну, теперь ты знаешь, как все не будет!! – отвечаю я.

Надо было сказать: «ИДИ НА ХУЙ, я сам все спою. И что ты с этим сделаешь?» Точно так же, как делали парни в бандах во время моей юности. «Иди на хуй, я украду твою девушку, и что ты с этим сделаешь, придурок?» Такие слова были в ходу у «Пацанов гор» из Йонкерса. Но вместо этого я сказал: «Идем, Джо, давай споем». Повисло напряжение и такая зловещая тишина, что ее можно было резать ножом. Какая херня. Я сказал: «Джо, пошли, бро, они тебя ждут». Я вышел, и ему пришлось идти за мной. Я схватил микрофон, и все вокруг взорвалось. Зрители аплодировали нам стоя по крайней мере минуту – это пиздец как долго, когда ты стоишь на сцене, – казалось, прошло две минуты свиста, хлопков и криков. Я утихомирил толпу. А потом сказал: «Итак, вот что сейчас будет. Сегодня вечером я спою с Джо. Слухи о моем уходе из группы – неправда. Джо, ты человек, который носит разноцветное пальто. Но я, мразеныш, – это радуга».

Не знаю, откуда это взялось. Но у тебя бывают такие моменты, когда ты знаешь, как закончится фильм. Я сказал: «Начинай, барабанщик!» Мы спели песню, и под конец я спрыгнул со сцены в толпу, вышел, сел в лимузин и сказал: «Э-э-э, что сейчас произошло?»

* * *

Потом я переехал в дом Лив в Виллидж – она уехала на съемки. На День благодарения я пил, снова снюхивал кокаин, а потом близилось Рождество, так что я заказал три с половиной грамма кокаина и горстку колес. И эти доставки пару раз попадались на глаза Эрин. Но в декабре пришла последняя, Эрин ее увидела и сказала: «Что это?», на что я ответил: «Дай сюда!» Я вырвал пакет у нее из рук, и он порвался. По всей комнате разлетелся кокаин. Позже вечером я вернулся в ту комнату и все снюхал, прямо с пола, и мне было охуенно. Это так круто. Интересно, насколько быстро ты снова начинаешь романтизировать наркотики. Мой первый секс был под кокаином. Я перепробовал все наркотики на свете. Бога ради, я курил даже расческу! Ты покупаешь грошовую пластиковую расческу в мужском туалете на заправочной станции, отрезаешь от нее все зубцы, вставляешь в конец сигареты и куришь пластик. Чистый яд. Но, как говорили в эпоху Возрождения: «Dosis sola facit venenum», что переводится примерно как: «Яд приходит только с количеством». Это крутое высказывание Парацельса, алхимика и врача шестнадцатого века. «Все на свете яд, – говорил он, – потому что во всем есть ядовитые свойства… Только дозировка делает вещь ядовитой». Мне это нравится. В любом случае, amo, amas, amat, 14 декабря проходит мимо, и я лежу в кровати, изнуренный из-за длительного спора с Дейвом Далтоном. У меня была хреновая неделя, которая стала намного хуже после того, как Эрин нашла мою дурь. Четыре утра, она будит меня и говорит: «Угадай, куда мы едем? В “Бетти Форд”».