Аэростаты. Первая кровь

– Но с вами как раз я хотел бы быть откровенным.

Ситуация становилась невыносимой. Я размышляла про себя, не написать ли ему записку, чтобы дать понять, что нас подслушивают. Увы, как это сделать? Грегуар Руссер видел малейшее мое движение. К тому же вряд ли мальчик обрадуется, узнав, какой подонок его отец. Нужно было срочно сменить тему.

– Вы не думали начать писать?

– Что писать?

– Стихи, дневник.

– Я не девчонка.

Я расхохоталась.

– Роман?

– Зачем бы мне писать роман?

– Для самовыражения.

– Отец втихаря прочтет его. Он роется в моей комнате и в моем компьютере. Единственный человек, кому я в состоянии довериться, это вы.

– Почему ваш отец так поступает? Может, он боится, что вы принимаете наркотики?

– Ему должно быть известно, что нет. Это мерзость. Мальчишки в лицее курят или нюхают что-то и превращаются в полных дегенератов. Нет, просто отец не выносит, когда ему сопротивляются или что-то скрывают. Сегодня, как и вчера, вы не такая, как всегда, – продолжал он. – С вами что-то происходит. Вы в своем праве, я понимаю. Но вы отдаляетесь от меня.

– Я не отдаляюсь.

– Хотел бы я быть вами. Собственно, быть девушкой меня не прельщает. Мне нравится все остальное: вы свободны, вы интересны. Быть вами, по-моему, классно.

– Впервые такое слышу!

– Наверное, есть люди, которые хотели бы быть мной. Напрасно. Я пленник. И киплю от ненависти.

– Как это можно исправить?

– Когда я с вами, все хорошо. И еще когда я читаю.

– Так читайте побольше!

– А как сделать, чтобы видеть вас побольше?

– Вы и так видите меня достаточно.

– Мне понравилась наша вчерашняя поездка.

– Мы можем съездить и в другие музеи.

– Я думаю скорее о лесных прогулках.

– Я вам не спортивный тренер, Пий.

Он вздохнул:

– Угу. Если вы не хотите, я не могу вас заставить.

Фраза прозвучала загадочно, я решила не докапываться до ее смысла.

– Вам понравился “Дьявол во плоти”. Не хотите прочесть другой роман Радиге, “Бал у графа д’Оржеля”?

– Да. Я видел, что он стоит в библиотеке на втором этаже. Пойдемте со мной.

Радуясь возможности ускользнуть из-под надзора отца, я последовала за ним на второй этаж. Он привел меня в комнату, целиком отданную под книги: тома восхитительно выстроились рядами на полках соответствующего размера.

– Какие сокровища! – воскликнула я.

Там были все лучшие авторы мира.

– Кто собрал эту библиотеку?

– Мой отец.

Я чуть было не подумала, что неправильно оценила этого человека, но Пий продолжал:

– Фишка в том, что ни одну из этих книг он не читал.

– Как подобное возможно?

Пий ядовито усмехнулся:

– Если б вы лучше его знали, то понимали бы, что для него это нормально. Он говорит, что ему некогда читать. Зато у него есть время покупать книги, привлекая знатоков и следуя их выбору. Когда я был маленький, я считал, что мой отец очень занятой человек. И вот однажды, года три назад, я спрятался у него под столом, чтобы пошпионить за ним. Он ни черта не делает! Глянет иногда на экран своего компьютера, постучит по клавиатуре, позвонит кому-нибудь, скажет: “Окей, давай”. Сидит листает Wall Street Journal. И всё. Так и торчит в кабинете часами и называет это “работать”.

– Видимо, занимается чем-то, что нам непонятно.

– Что мне непонятно, так это чего он хочет от меня. Чтобы я стал его клоном? Тогда зачем он пригласил вас? И чем эта работа, как он ее называет, мешает ему читать?

– Нужно иметь соответствующий настрой, ему не до этого.

– Ему ни до чего!

– Зачем тогда заводить библиотеку и возить ее за собой?

– Чтобы пускать пыль в глаза публике.

– Какой публике?

– Гостям. Мои родители хоть и редко, но устраивают приемы. Для этого и шикарный дом. Они сами в гробу видали то, что высокопарно именуют “своим искусством жить” – красивая мебель, книги, красивая посуда, изысканная еда. Но им нужно произвести впечатление на гостей. Когда гостей нет, они едят что попало и проводят дни и вечера вообще никак.

– Смотрят телевизор?

– Сидят, развалившись на диване, перед включенным телевизором. Нельзя даже сказать, что они его смотрят.

– Но ведь бывает, что вы что-то делаете вместе с ними?

– Отец и мать почти не разговаривают друг с другом.

– А вы?

– Я сижу у себя в комнате.

– Вы с ними не ужинаете?

– Нет. К счастью! В тех редких случаях, когда такое происходило, это было ужасно. Мне кусок не лез в горло. Отец презирает мать, а она, она даже не догадывается. Кошмар видеть их вместе.

– А когда приходят гости, вы с ними общаетесь?

– Нет. Меня же стыдно людям показать. Я не умею себя вести. Ерничаю. Говорю правду. Но жалеть тут не о чем, эти люди несут какую-то ахинею. Они совершенно неинтересны друг другу, и можно их понять.

– Зачем они зовут гостей?

– Чтобы покрасоваться. Они даже не сознают, что восхищают только самих себя. Жалкое зрелище.

В этот момент вошел Грегуар Руссер и изобразил удивление:

– Вы здесь?

– Как видите, – ответила я.

– Что вы тут делаете?

– Преподаю литературу вашему сыну. Библиотека не самое неподходящее для этого место.

Он вышел, оставив дверь открытой.

– Можно подумать, будто он следит за нами, – вздохнул Пий.

Он взял “Бал у графа д’Оржеля”.