Аэроторпеды возвращаются назад

Наконец старый генерал, по-прежнему сжимая браунинг, тяжело поднялся с кресла и медленно повернул голову к большой карте. Он увидел красный и черный шнурки — и вспомнил о черных флажках, которые собственными руками сбросил с карты, отмечая гибель первого отряда прыгающих танков, отрезанных от базы еще во время первого наступления. Лицо его исказилось; генерал пошатнулся, но тотчас опять выпрямился. Он медленным движением поднял браунинг и легким прикосновением пальца перевел предохранитель в положение «огонь». Так же медленно он поднес браунинг к виску — и замер.

Двери кабинета широко открылись и в комнату вбежали Дик Гордон и Джонни Уолтерс. Не медля ни секунды, Дик Гордон резким взмахом руки выбил браунинг из пальцев старого генерала.

— Генерал, — крикнул он, — никаких задержек! Нас ждет машина. Простите за невежливость, но если вы не пойдете, мы силой вас заставим.

Дик и Джонни подхватили генерала Древора под обе руки и, не давая ему сказать ни слова, повели к выходу, где уже раздавались нетерпеливые гудки автомобиля.

Война охватывает мир

Следующие сутки показали, что поражение, которое потерпела Первая армия во время попытки перейти в судьбоносное наступление, хоть и было достаточно тяжелым, не привело к критической перемене ситуации. По непонятной причине советские войска, осуществив большой прорыв, остановили свое наступление. Возможно, одной из причин было то, что наступление Красной армии велось не на всем фронте, а только на определенном участке. С этой точки зрения было вполне понятно, что советское командование не желало повторять ошибку танкового отряда Первой армии, погибшего в результате потери связи с общей линией позиций.

Так или иначе — советское наступление остановилось. Правда, вся первая линия того участка позиций Первой армии, что по плану должен был стать базой наступления прыгающих танков, участка, непосредственно за которым находился штаб старого генерала Древора — вся эта линия осталась в руках Красной армии. Советские войска закрепились на ней, захватив громадные военные трофеи в виде боеприпасов, танков, пулеметов и пушек. Гордой Первой армии был нанесен страшный удар, и скрыть его было невозможно.

Даже сам командующий фронтом генерал Древор спасся лишь случайно — благодаря Дику Гордону и Джонни Уолтерсу, которые вывезли его из покинутого штаба. Об этом, правда, не знал никто, кроме трех заинтересованных особ, да еще шофера; и потому все считали, что генерал Древор отступил вместе со своим штабом.

Газеты всех капиталистических стран Европы сразу же вспомнили старые и проверенные методы сочинения деликатных сообщений с театра военных действий: в школе империалистической войны они приобрели в этом достаточно богатый опыт.

«После жестокого боя наши доблестные части отошли на заранее подготовленные позиции, захватив значительное количество трофеев и сокрушив артиллерийским огнем позиции врага».

«Большевики вновь доказали, что некоторые наивно и напрасно принимали их заверения о мирных намерениях — за чистую правду. Эти звери все время готовились к войне и теперь, спровоцировав ее, кровью и огнем демонстрируют свои достижения в военном деле».

«К оружию! К оружию, граждане культурных и цивилизованных европейских стран! Хищный враг, лютый большевизм, идет на вас, пытаясь всеми средствами перейти в наступление и одолеть героическую Первую армию, защищающую культуру от варваров-коммунистов…»

Так кричали газеты. И уже по этому шуму сразу можно было уяснить, что дела Первой армии шли неважно. А если добавить к этому предыдущие и достаточно малоутешительные известия о результатах воздушной операции генерала Ренуара и гибели эскадры адмирала Шеклсберри, — становилось вполне понятно, почему военные круги капиталистических стран были настроены не слишком радужно.

Между прочим, любопытно проследить, как реагировали разные круги читателей на эти сообщения. Старые военные специалисты, развернув газеты над подробными картами района боевых действий, внимательно отмечали все пункты боев и ругали современное командование, которое, дескать, разучилось воевать и забыло славный опыт великой мировой войны 1914–1918 годов. Гражданское буржуазное городское население читало сообщения с ужасом: перед ним уже вставали кошмарные призраки социальной революции, как следствие победы большевиков. Цены на золото и другие материальные ценности мгновенно подскочили. Биржа не успевала удовлетворять спрос, маклеры не успевали находить продавцов золота. В течение нескольких дней золото исчезло с рынка. За золотом последовали алмазы, — на них, в погоне за реальными ценностями, которые заменили бы акции и бумажные денежные знаки, накинулись наиболее обеспеченные представители буржуазии.