Aeternum bellum (бесконечная война)

– Он был предан «Серви ноктис», а Морсатр – дукс. Видимо, он препоручал нас ему.

Собеседник с сомнением качнул головой. Последнюю пару лет Рихард тянулся к старшему сыну, словно пытаясь искупить вину перед ним, младшему не доставалось и малой толики его внимания. И Конрад хорошо помнил, что сказал отец во время одной из их доверительных бесед.

Около месяца назад, когда мужчины остались наедине, старший произнёс слова, взволновавшие и озадачившие Конрада.

– Майдель – чудовище, – глядя в огонь камина, промолвил колдун. – Я не мог и предположить, что сложу свою магию к ногам такого мерзавца.

– Но вы поддерживали его когда-то, – возразил сын.

– Поддерживал, ибо в то время считал достойнейшим из тех, кто мог занять место дукса. Я даже не гневался по-настоящему, когда вы отказались от власти, мне казалось, что она выше ваших сил.

– Сейчас вы думаете иначе? – осторожно поинтересовался Конрад.

– Да. Вы однажды сказали, что служение ночи не предполагает обязательной жестокости, только лишь разумную жёсткость. Ваше правление стало бы именно таким. Я сожалею, что вы не встали во главе «Серви ноктис», хотя и считаю теперь, что это не честь, а тяжкая ноша.

Конрад, скорее, встревоженный, чем обрадованный похвалой отца, спросил:

– Значит, вы полагаете, что я совершил ошибку?

– Несомненно. Но в этом нет вашей вины. Виноват я, пытавшийся не уговорить, а принудить вас.

Младший Виттельсбах задумался. Он не совсем понял, что имел в виду отец.

Рихард встал. Обняв за плечи своего тридцатилетнего ребёнка, он поцеловал его в лоб.

– Прости меня, Конрад, за то дурное, что я принёс в твою жизнь. И спокойной ночи, сынок!

Не дожидаясь ответа, маг развернулся и вышел из комнаты.

Этот разговор и вспомнил сейчас старший брат, размышляя, мог ли Рихард при таком мнении о Майделе с лёгкостью завещать сыновьям службу у него. Сам Конрад давно разочаровался в друге детства, но Карл верил дуксу.

– Мне кажется, – продолжил разговор старший Виттельсбах, – отец имел в виду что-то другое…

– Что именно? – прервал младший.

– Не могу сказать, но вряд ли в последние секунды жизни он стал бы давать указания, кому мы должны повиноваться.

Не вставая с кресла, брат наклонился к Конраду, прошипев:

– Мне ясно, как день, что прозвучало завещание. Ты отказался стать дуксом, им стал Морсатр, и теперь мы оба в его безоговорочном подчинении.

– Нет, это не так…

– Для тебя, возможно. А я готов выполнять свой долг.

Уничтожающе посмотрев на Конрада, Карл направился к выходу.

– Подожди. Отец всегда осторожничал при субвертации, почему же он погиб так нелепо? Возможно, Вольф что-то знает. Последние слова…

– Морсатр! – обернувшись, одёрнул брат. – Для всех он Морсатр, и ты не исключение. А что касается отца, то это несчастный случай. Возраст, потеря ориентации…

–Ты сам веришь в то, что говоришь? Ему было лишь немного за пятьдесят.

Не удостоив Конрада ответом, Карл вышел, оставив дверь открытой.

С той ночи в замке поселилась война. Формально братья находились на одной стороне, но фактически младший считал старшего предателем, основываясь на наблюдениях за его поведением. Он советовал дуксу не доверять Конраду, но Майдель отказывался ему внимать.

Вольф не нуждался в советниках и советчиках. Великолепный стратег – он мгновенно проигрывал в уме десятки сложнейших комбинаций событий, и под его началом «Серви ноктис» стала страшной, в буквальном смысле этого слова, силой, направленной на уничтожение светлого «стада». Морсатр нередко забавлялся, губя волшебников, и оправдывал бессмысленные жертвы необходимостью показательных казней инакомыслящих.